Симон взял со стола пустой бокал, вылил туда половину содержимого и протянул Михаилу. Тот растерянно его взял.
– Хочешь, чтобы я умер – умри со мной. Покажи своим людям, на что ты готов. И это не ради великой цели, не ради Арабеллы. Это ради меня. Ради моей мести. Это за мою девочку. За то, что ты сделал с ней.
Симон вернулся на своё место.
– Ну что? – он убрал рукой волосы со лба. – Выпьем за наших жён и детей. За мир в мире и великую Арабеллу?
Михаил осмотрелся и вдруг кивнул.
Тогда они оба, под потрясёнными взглядами всех присутствующих, залпом выпили яд. Михаил тут же с грохотом повалился на пол. Симон уронил голову на стол и мгновение спустя сполз вниз со стула, его ноги в тяжелой обуви, коснулись бедра Мартина.
– Нет! Нет! – стал выкрикивать он.
Мартин бросился не к отцу, а к теперь бездыханному Симону. Он с криком вытащил тело Канцлера из под стола, больше не опасаясь быть замеченным. Он бил Симона руками в грудь и рыдал. Без слов и движений на полу сидел Чарли, чуть дальше его сестра и Ари.
– Что ты наделал? – кричал Мартин. – Ты же канцлер! Как ты мог? Что нам делать без тебя?
Тем временем у тела Михаила сидел Элвис.
Я поднялась, подошла к ним и освободила из рук Михаила тот самый прибор.
– Я знаю, как всё исправить! Я вернусь и всё исправлю. Так не должно быть, только не такой конец, – негромко сказала я и, набравшись смелости, несколько раз нажала на кнопку.
– Ничего не происходит! Ничего! – закричала я. – Он нас обманул. Так хотел, чтобы мы были честными, а сам обманул. Никто не может вернуться во времени. Это невозможно!
Но все вокруг были поглощены горем и то, что я говорила, уже не имело значения.
– Посмотри на него, Элвис, – вдруг сказал Мартин.
Элвис молча поднял голову.
– Посмотри на Симона. Он сделал это, чтобы показать вам, дело совсем не в нём. Он мёртв. А я всё ещё ненавижу Селвина. Мой разум не в плену. Я свободен и всё ещё не верю вашему Богу, Он беспощадный убийца, обманщик и трус. Открой уже глаза. Посмотри же! Видишь? Тут есть только мы. Никакого Бога никогда не было! А все мы здесь – жертвы Селвина. Симон просто был храбрее нас всех.
Элвис смотрел на Мартина не отрываясь, но не произнёс ни слова и только мне показалось, что он еле заметно кивнул.
Чарли медленно подполз к телу отца, перевернул его на живот, снял красный плащ и, поднявшись, надел на себя.
– Ты, Мартин, приговорён к казни за предательство, – сказал он. – Я, как новый Канцлер, исполню приговор уже сегодня.
– Чарли! – вскрикнула Валерия и бросилась на брата в одеянии Канцлера. Она била его руками по лицу и в грудь.
– Что с тобой стало, Чарли?! Это же Мартин! Наш Мартин! Как ты можешь быть таким? Он твоя семья, ты ведь клялся его защищать!
Чарли терпеливо и молча перенёс нападение сестры.
– Чарли, – тихо позвали Ари, не поднимаясь с пола. Кудряшка замерла.
– Чарли, ты же поклялся, защищать нас, что бы не случилось, помнишь? Или ты забыл, как Сарра говорила, что мы нужны друг другу? Разве есть кто-то в этом мире, кто ближе тебе, чем Мартин? Он был рядом всегда! Он ради тебя готов на всё, а ты собираешься его казнить?
– Предатели должны умирать, и я не нарушу закон. Именно так, я защищаю вас. Только так, Арабелла станет безопасным миром для вас. Всё это ради вас. Я ведь поклялся, – холодно сказал он. – Но Ева права, я люблю тебя, Мартин. Всегда любил. Поэтому, – он наклонился и поднял с пола свой пистолет, – я досчитаю до ста и только потом выстрелю. Ты можешь уйти. Я дарю тебе эту возможность. Один, два…
В сердце Чарли теперь жил холод, и никто не смог бы помочь ему.
Мартин встал на ноги и, переступив через тело Симона, подошёл к новому Канцлеру.
– И я люблю тебя, малыш Чарли, всегда любил, – он крепко обнял Чарли.
– Семь, – Чарли продолжал считать, положив голову Мартину на плечо и зажмурив глаза.
– И я прощаю тебя за всё, что ты сделал и всё, что сделаешь. Ты прав, Михаил обманул Лимбо, а я поверил в него. Но он сделал бы это рано или поздно, я только поторопил события. Всё это не моя вина, но сейчас это не имеет значения. Я может и хотел бы справедливости, перехитрить тебя или доказать что-то. Этот мир заслуживает правителя с тёплым сердцем, но сейчас я вижу – есть что-то важнее даже справедливости. Мне больше не нужен идеальный мир.
– Восемнадцать, – Чарли теперь тоже изо всех сил обнимал Мартина, но продолжал считать.
– А ты оставайся, Чарли, тем более у тебя теперь есть тот, кто станет лучшим первым советником. Он всегда был лучшим.
Мартин обернулся к Элвису, который растерянно переводил внимание с Мартина на мёртвого Михаила. Он явно больше не был уверен ни в чём, его некогда ясный ум ждала долгая, мучительная дорога к освобождению.
– Тридцать семь.
– Элвис, – сказал Мартин, отпустив Чарли. – Я знаю, ты и твой брат, вы видите во мне только зло. Полагаю ничто не заставит Оливера думать обо мне иначе, но ты, надеюсь, однажды вспомнишь обо мне без прежней ненависти.
– Ева, Джек, Дракон, – он смотрел на каждого по очереди. – Вы всегда были и останетесь неотделимой частью моей невероятной истории.
– Кудряшка, родная, не плачь, – Валерия теперь обнимала его, заливаясь слезами. – Я ухожу, но чувствую, что это только начало. Я счастлив и не могу дождаться, когда наконец узнаю, что же там внизу.
– Ари, как же правы были мы с Чарли, когда в ту ночь пошли тебя искать! Какой бесцветной была бы моя жизнь, не будь в ней тебя. Сложно поверить, что всё это когда-то было с нами, правда?
Ари молча кивал, сдерживая нахлынувшую скорбь. Мартин обернулся ко мне.
– Шестьдесят девять, семьдесят, – голос Чарли дрожал так же, как в день, когда он отсчитывал секунды до пожара в Гранвилле.
– Мне пора уходить, Сердце мира, – сказал Мартин. – Теперь я наконец могу идти. Здесь мне больше ничего не нужно.
Он не звал меня за собой, а просто улыбался, а я стояла, растерянно застывшая среди тел, живых и мёртвых. Я радостно протянула к нему руки. Под пристальными, любящими и ненавидящими взглядами, под счёт Чарли, и рыдания Валерии, мы вышли из зала, оставив за спинами хаос, который сотворили любовь и ненависть, встретившись однажды на наших землях. И этот хаос был обречён на вечную жизнь. Я представляла, как много казней, обманов и предательств ещё случится на земле Арабеллы. Беспощадный теперь Чарли оставался править миром, где всё ещё существовал Селвин и верные ему, где всё ещё жили погибшие от Бриса, где дороги были усеяны сомнениями, а среди Чёрных гор лежал путь к Смерти. Но наши роли в Арабелле были доиграны. Мы уходили со сцены, преисполненные усталости и предвкушения, крепко обнявшись. А своих любимых героев, мы оставили доживать свои истории.
