– Капец, что мы тут устроили. Взрослые люди, а разревелись, как маленькие, – тихо улыбнулась она. – Давай больше никогда не будем ссориться? Ни за какие коврижки.
– Давай, – улыбнулся ей Влад и незаметно вытер лицо рукавом желтой в фиолетовый цветочек рубашки. – Как ты меня нашла-то вообще? Я так спрятался специально, чтобы ты никогда не догадалась, где искать.
– Альберт Андреевич помог, – и Саша рассказала про Шиншиллу.
Влад неодобрительно покачал головой.
– Альберт Андреевич, конечно, тот еще жулик, но я рад, что ты его встретила. Иначе ты бы неделями блуждала по снам – и никогда бы меня не нашла. Но сейчас не время. Мне срочно надо кое-что тебе показать.
Сразу «кое-что» показать у Влада не получилось: Альберт Андреевич затащил его на ужин, где он скрупулезно выпытывал у Комиссарова подробности многих и многих путешествий. Качая головой, учитель заносил правки в свой труд про темных тварей, а потом спрашивал еще.
– Эх, ты, – вздохнул Альберт Андреевич. – Так много всего мог бы сделать – и потратил драгоценное время на препирательства. А если бы мы вовремя не подошли? Дурак ты, Одиночка. Умный, но все равно дурак.
– Не называйте меня так, мне уже не шестнадцать.
– Для меня ты всегда будешь мальцом, понимаешь, – хохотнул Альберт Андреевич. – Как и Сашка, и Музыкант, и даже Рок-н-ролльщик. Все вы в какой-то степени мои дети, всех вас я поднял на ноги и научил простейшим вещам.
Отобедав с Туристами, Саша долго прощалась с каждым из них. Эрик выпытал у нее адрес и клятвенно обещался писать хотя бы раз в неделю, Рок-н-ролльщик дал слова новой песни, а Поварешка рецепт того самого борща. И даже Атеист, смурной, вечно ноющий Атеист пожал ей руку.
– Ты, Революционерка, никогда не пропадешь, хоть и девчонка, – заявил он, и из его уст это звучало, как настоящая похвала.
Саша еще хотела бы повидаться с туристами. Остаться в теплом доме Альберта Андреевича и Веры Павловны, есть борщ и играть с Алей, общаться с Эриком и переругиваться с Атеистом, но Влад обещал ей показать что-то важное. И ведь она в любой момент сможет вернуться и путешествовать по снам: теперь она это умеет.
– Мы всегда ждем тебя, Революционерка, – подмигнул Альберт Андреевич. – Тебя и Одиночку.
– А почему вы дали ему такое прозвище?..
Альберт Андреевич усмехнулся в усы.
– Он всегда был… себе на уме. Вроде с нами, а вроде бы и нет. И контракт с Государством порвал втихую, согласившись на все условия. Ты поосторожнее с ним, Саш.
– Обязательно.
Саша крепко обняла Альберта Андреевича, поцеловала в лоб старую Поварешку, пожала руку Эрику и помахала Писателю с Рок-н-ролльщиком. А потом взяла Влада за руку, и они пошли прочь по проселочной дороге.
– Что именно ты хотел мне показать? – спросила Саша.
Влад молчал, странно и немного потусторонне улыбаясь: если бы не его сердце, которое билось с левой стороны, Саша бы точно подумала, что это самый настоящий доппельгангер.
– Скоро узнаешь, не хочу портить тебе сюрприз. Скажем так, за все это время у меня было, чем заняться. А ты что делала в реальном мире?
– Ну…
Саша взахлеб рассказывала Владу обо всем, что с ней случилось пока они не виделись: про концерт, и про Олю, и про то, как они с Эриком ехали на электричке: теперь, когда они с Владом помирились, ее жизнь вновь обрела смысл, все события последних недель вдруг взыграли новыми, непередаваемыми эмоциями. Саша фонтанировала событиями, – как же ей, оказывается, не хватало Влада!
Он совсем не изменился, разве что на скуластом лице проступила черная, почти сизая, щетина. Все так же слушал, внимательно и терпеливо и с явным интересом, по-птичьи наклонив голову к плечу, так же постукивал ногтями по любой ближайшей твердой поверхности и только глаза еще оставались блеклыми.
Они шли по дороге в поселок, проходя мимо заброшенных заколоченных домов и развалин. Вышли на дорогу, где изредка проносились автомобили – и подошли к остановке.
– Закрой глаза, – попросил Владлен.
– Зачем?
– Ты мне доверяешь? Тогда закрой.
– Хорошо, – Владу Саша доверяла, как себе.
Она уселась на скамейку, держа друга за руку – она дико боялась, что Влад исчезнет, стоит ей потерять его из виду– и приготовилась ждать. А потом она услышала голос: такой знакомый голос, будто из снов – и ее захватило то самое чувство.
– Я же говорил, что она не заржавеет, – Вадим Абрамыч, такой всамделишный, выбрался из троллейбуса без номеров и с удовольствием приземлился на траву. Колени его слегка хрустнули, и он охнул. – Ну что, Сашка, ты, наверное, уже заждалась приглашения поехать?
– Куда поехать, Вадим Абрамыч?
Она думала, что он рассердится на этот глупый и бестактный вопрос, но Вадим Абрамыч только хитро улыбнулся и закурил сигарету.
– Разве ты не помнишь, Сашок? Не помнишь, почему тебе так тоскливо там, в обычном мире? Забыла Влада и почему тебе было так плохо без него? Папу своего не помнишь?
– Конечно, не помнит, – из троллейбуса вылез Леопольд, по-прежнему в джинсовой куртке с нашивками. – Как она будет помнить, если она почти четырнадцать лет в том мире прожила? Ну, ничего, сейчас поможем.
Леопольд щелкнул пальцами, и Сашину голову наводнили странные воспоминания. Рыжий мужчина, что играет с ней и черноволосым мальчиком в догонялки, река, в которой так приятно мочить ноги, огромный яблоневый сад, плодов зреет – бери – не хочу. А потом темнота и страх. Догадка обрушилась на Сашу с такой силой, будто на нее что-то упало сверху, и она крепко сжала руку Влада.
– Я из этого мира, верно? Мы родились в нем, я и Влад. А потом вы зачем-то отправили меня туда.
Леопольд грустно кивнул.
– Нам – и твоему отцу – необходимо было вас спрятать, так хорошо, чтобы никакие темные твари не добрались. И единственное место, которое подходило, это реальный мир. Было сложно, но вы нашли друг друга и справились. А теперь поедем домой? Президент будет рад, если его дети, наконец, вернутся.
– А что будет с реальностью?
– В том-то и дело, что ничего, – подмигнул ей Вадим Абрамыч. – Ты вернешься на свое место, и твоя личность навеки сотрется из разумов людей, которые тебя окружали. Тебя попросту больше не будет в реальности, ведь ты вернешься домой.
Домой… Раньше Саша рванула бы впереди своего визга. Села бы на мягкое сидение троллейбуса и смотрела на проплывающие мимо деревеньки, пока троллейбус вез Сашу в ее мир. Мир неизведанный, немного пугающий, очаровывающий. Но сейчас – как Саша бросит маму? Как она бросит Серого, Олю, новую школу? Мир реальный слишком зовет ее.
Саша вспомнила о мамином рассказе и о том, как она боялась, что Саша тоже исчезнет. Чувство вины ярко заалело где-то в глубине ее сердца. Папа бросил маму, и, что, Саша теперь тоже ее бросит?
