«Клауд»… Вот и разгадка. Все-таки я был прав. Дело в них… Ловлю себя на мысли, что слушаю рассказ Хёрда с большим увлечением. Пускай, что-то для меня не совсем понятно, но затягивает в пучину неизвестности… Докопаться до истины.
Просыпается жажда информации. Я хочу узнать все. Только… Нужно спасти Еву.
Может, они помогут? С таким отрядом мне точно удастся пробраться к ней живым и вытащить оттуда.
Если его слова – правда, то какие же люди дураки. Не видят дальше собственного носа. И, судя по тому, к чему идет история, им вообще не суждено увидеть что-либо еще.
– Ты тоже человек, если что.
Голос усмехается. Забавляет ход моих мыслей? Да, наверное, я зря обобщил… Среди нас были и есть потрясающие личности-исключения. Но из общей массы – огромная редкость.
– Ты слушаешь? – Хёрд щелкает перед моим лицом пальцами.
Святослав тоже так делал… Что с ним? Живой? Или…
– Да, прости, перевариваю… – отвечаю я.
– Понимаю, но надо дальше. У тебя будет время все обдумать и принять. Так вот… С помощью сигарет и распространили эту хрень. Получилась смесь ваших знаний о вирусах и наших о… Эм… Мы называем это просто Силой, – Хёрд пожимает плечами. – А теперь к сути. На сегодняшний день Человека больше нет. Побочные – безобидная ошибка. Через сутки они умрут, а через четыре дня от них ничего не останется.
– Ускоренное разложение, – поясняет Рауд, не поднимая глаз с автомата, который пристально осматривает. Или делает вид. – Эти гады перетянули к себе почти всех некромантов.
– Некромантов? – вновь спрашиваю я, но не потому, что не знаю кто такие некроманты, а потому, что не могу поверить в услышанное.
– Именно. Тебе стоит привыкнуть, что некоторые эм… персонажи… – начинает Хёрд.
– Персонажи? – в диалог вступает Барди и смеется. – Да, и правда, персонажи! Люди так все и всех исковеркали, что и не понять, кто есть кто! Короче, Крис, они тебе тут три часа буду все разжевывать. Самое главное – людей нет больше. Истребление проведено успешно, можем похлопать альвам!
Барди встает и наигранно хлопает в ладоши, но, поймав хмурые взгляды остальных, садится обратно.
– Все-все… Продолжайте сами, – говорит он и замолкает.
Истребление… А мы считали себя венцом творения, мнили, что находимся на верхушке пищевой цепи. Вот как получается…
– Но почему я жив?
– А ты… Как бы так… – Хёрд задумывается.
– Да че думать-то, – Рауд берет объяснение на себя. – В нашем мире были… надеюсь, что и сейчас есть, Покровители. У каждой расы свои. Они помогали, наставляли и обучали всякому, в том числе и управлению осязаемым и не осязаемым, однако не говорили, откуда сами родом, и кто такие. Предки им не поклонялись, но когда их рядом не было, то общались через определенные… вы называете это «молитвами», не совсем верно, но суть примерно та же. Так сложилось, что они иногда заключали союзы с нашими женщинами. Любовь это или еще что – неважно. Важно то, что в роду тех женщин мог появиться, обладающий частью силы Покровителя. А будет это ребенок первого поколения или хрен знает какого – никто не знал.
– Так вот ты и есть «хрен знает какого», – подхватывает Барди.
– Погоди, – я обращаюсь к Рауду, стараясь не упустить нить, – но я же человек?
– Человек, – он улыбается, обнажив клыки. – Дело в том, что среди вашего брата порой толковые ребята встречались. И поодиночке, и целыми цивилизациями. Вот для них предки приоткрывали завесу, вербовали, и, кстати говоря, они отлично среди нас приживались. А так как межрасовые браки не запрещены, то частенько кто-то вступал в союз с человеком, и в их детях кровь текла смешанная. Догадываешься теперь?
Я тру виски. Голова, кажется, должна взорваться от такого количества новой и крайне бредовой информации. Но…
А что, если правда? Приспособиться… Быть может, Хёрд прав. Вместо того, чтобы постоянно отрицать происходящее, не верить и подвергать сомнениям, нужно просто принять все это.
Появляется ощущение, что внутри меня разгорается огонь. Просыпается интерес к жизни? Сейчас? Чувствую прилив сил…
– А голос, который ты слышишь – это, скажем, сущность данная таким как ты. Немногие могут с ней совладать и в основном сходят с ума, но тех, кто более менее уживался с голосом в голове пытались вербовать альвы. Они за каждым Потомком следили и ждали, пока он себя не выдаст. Если же им этого не удавалось – сплавляли в психушки. Возвращаясь к «кое-кому», кого ты хочешь спасти, тебе должно быть ясно, что…
– Я понимаю, но шанс все-таки есть, – я не желаю отступать. – Пусть даже он и минимальный.
– Есть-то, он есть. Давай так… Союзник в твоем лице будет далеко не лишним и, если согласишься примкнуть к нам, то мы поможем.
Заключать союз с Существами? Почему бы и нет.
Все страньше и страньше… Теперь я понимаю Алису.
– С радостью, – я протягиваю руку.
Сомневаться и раздумывать – непозволительная роскошь. Главное – Ева. А дальше… По ходу дела разберемся.
– Верное решение, Крис. Все-таки ты разумный человек.
– Подлетаем! – в наушнике раздается голос Свейна, и вертолет начинает снижаться.
* * *
Массивная дверь вертолета шумно отъезжает в сторону: на Марсовом поле ни души… Ни живой, ни мертвой. Непривычная тишина создает дискомфорт и сеет чувство тревоги.
Я спрыгиваю на траву, закрываю глаза и втягиваю носом порцию свежего воздуха. Легкие наполняются, а мозг взбадривается.
– Ты как?
– Как будто спал всю жизнь… – я поднимаю взгляд на небо.
Такое же голубое, как и раньше, и солнце светит так же ярко, но мир, который под ними находится… Совсем не тот. И никогда не был таким, каким его я представлял.
Каким его представлял Человек.
Истребление…
Спасем Еву, а что дальше? Если она жива, то подобна мне – потомок неких Покровителей. Недобогов…
– А дальше переберемся на Континент. Прорвемся.
– На Континент… – повторяю я.
– Держи, – позади меня спрыгивает Хёрд и протягивает пистолет с двумя магазинами. – Побочных не должно быть очень много, и, надеюсь, что справимся руками. Но подстраховаться стоит. Это «Вектор». Пуля в голову – труп, на крайняк – две. Предохранитель у него необычный, смотри: есть клавиша на рукоятке, и есть на спуске. Чтобы выстрелить – зажми обе. Понял?
– Понял.
О «Векторе» мне рассказывал отец. И об этих клавишах тоже… Если не зажать их одновременно, то выстрела не будет. Не забыть бы, если придется стрелять.
