Тем не менее, когда этот странный космический корабль наконец приземлился, в городах на побережье залива начали распространяться противоречивые слухи, касающиеся цели прибытия корабля и места его отправления. Были люди, опасавшиеся вторжения зарубежного противника, думавшие, что странный корабль означал объявление давно замышляемого нападения русских или китайских Советов, или даже Германии, чьи намерения также были под подозрением. И тревогу испытывали многие из тех, кто делал предположения о страшном внеземном вторжении из далеких миров, полагая, что пришельцы, возможно, имели враждебные намерения.
В это время безмолвный, неподвижный, без признаков жизни в нем корабль покоился на стадионе, где вокруг начали собираться любопытные. Эти толпы, однако, очень скоро рассеялись по приказу гражданских властей, поскольку были неясными и намерения пришельцев, и место, откуда они прибыли. Стадион был закрыт для публики; а на случай враждебных действий на верхних рядах трибун установили пулеметы и разместили роту морской пехоты; бомбардировщики патрулировали воздушное пространство, находясь в боевой готовности, чтобы сбросить свой смертоносный груз на сверкающий медью корабль. В научных кругах интерес к кораблю был очень высок, и была создана большая группа ученых, химиков, металлургов, астрономов, астрофизиков и биологов для посещения неизвестного объекта и его изучения. Когда на следующий день местные обсерватории выпустили бюллетень, что предыдущей ночью они вели наблюдения за кораблем, приближающимся к земле, то факт внеземного происхождения корабля стал бесспорным с точки зрения большинства. Преобладали противоречивые мнения по поводу того, прибыл ли корабль с Венеры, Марса, Меркурия или с одной из планет другой солнечной системы.
Но большинство высказывалось в пользу ближайших планет, в особенности Марса: те, кто наблюдал появление корабля, сумели определить, что траектория указывает именно на него.
И в течение всего дня, пока кипели дискуссии, пока в местных газетах и прессе всего цивилизованного мира выходили экстренные выпуски со странными и мрачными заголовками; пока в общественном мнении преобладали то страх, то любопытство, а морские пехотинцы и летчики вели наблюдение, пытаясь обнаружить признаки возможной враждебности, неопознанный летающий объект оставался безмолвным и неподвижным.
Наблюдение с помощью телескопов и биноклей велось с ближайших холмов; но было выявлено немногое из того, что касалось характера этого объекта. Те, кто вел наблюдение, видели, что многочисленные иллюминаторы были выполнены из стекловидного материала, более или менее прозрачного; но за ними не виделось никакого движения; а вспышки на необычайном оборудовании, просматривавшемся сквозь иллюминатор, не привлекали внимания наблюдателей. Они полагали, что один из иллюминаторов, больший, чем остальные, представляет собой что-то вроде входного люка; но никто не подходил открыть его; а за ним просматривалась странная на вид сеть неподвижных катушек, стержней, цилиндров, которые мешали разглядеть внутренности корабля.
Люди считали, что гости не менее осмотрительны в отношении чужой среды, чем местные жители в отношении корабля. Возможно, пришельцы опасались показаться перед людьми; возможно, они сомневались в пригодности земной атмосферы для дыхания, либо просто планировали нанести страшный удар с помощью какого-то невообразимого оружия.
Начало формироваться и третье направление общественного мнения наряду с теми, кто испытывал страх, и теми, кто удивлялся и размышлял. В университетских кругах и среди спортивных болельщиков росло возмущение, что этот странный корабль позволил себе недопустимую вольность занять стадион перед предстоящим спортивным событием.
Городским властям подали прошение с просьбой убрать объект со стадиона. Огромный металлический объект, независимо от того, откуда и почему он появился, не должен мешать такому всеми любимому и имеющему первостепенное значение событию, как футбольный матч.
Несмотря на поднятую суматоху, объект не сдвинулся с места ни на дюйм Многие люди начали высказывать догадки, что гости пострадали от условий космического полета или что они погибли, будучи не в состоянии вынести силу тяготения и атмосферного давления Земли.
Было решено не приближаться к кораблю до утра следующего дня, когда его посетит исследовательский комитет. Днем и ночью в Калифорнию на самолетах и на ракетоносцах спешили ученые из многих штатов.
Предлагалось ограничить численность комитета. Среди счастливчиков-ученых, избранных в этот комитет, был Джон Гейлард, помощник астронома в Обсерватории Мт. Уилсона Гейлард представлял более радикальное и свободно мыслящее направление и получил известность своими теориями обитаемости ближних планет, в частности Марса и Венеры. Он давно отстаивал идею разумной и высокоорганизованной жизни в этих мирах и даже опубликовал не один научный труд на эту тему, где подробно разрабатывал свои теории. Новости о корабле вызвали у него глубокое волнение. Он был одним из тех, кто накануне наблюдал мерцание и не поддающееся классификации пятно в космосе за пределами лунной орбиты, и даже тогда предчувствовал истинный характер события. Остальные члены группы тоже считались независимыми и откровенными в своих суждениях, но ни один из них не был так глубоко и серьезно заинтересован в работе, как Гейлард.
Годфри Стилтон, профессор астрономии Калифорнийского университета, также вошедший в комитет, выбран был, вероятно, как антитеза Гейларду по взглядам и склонностям Ограниченный, догматичный, скептический во всем, что не могло бы быть доказано с помощью свидетельства или правил; презиравший все, лежащее за пределами прямого эмпиризма, он неохотно признавал внеземное происхождение объекта и даже возможность органической жизни на других планетах.
Интеллектом такого же типа обладали и некоторые его коллеги.
Кроме двух этих ученых и их коллег, в комитет вошли три газетных репортера, а также шеф местной полиции, Уильям Полсон, и мэр города Беркли, Джеймс Грешем, понимавший, что в комитет следовало включить и членов правительства, В состав комитета было включено сорок человек; и в резерве за пределами стадиона находилась группа опытных механиков, оснащенных ацетиленовыми горелками и режущими инструментами на случай необходимости вскрытия корабля.
В девять часов утра уполномоченные по исследованию вошли на стадион и приблизились к сверкающему многоугольному объекту. Многие испытывали страх, вызванный неведомой опасностью; но в большей степени они чувствовали оживление, острейшее любопытство и исключительное изумление. Гейлард особенно остро ощущал космическую тайну и, приближаясь к золотисто-медному кораблю, испытывал восхищение; у него немного кружилась голова, как у человека, который находится на краю бездны непознаваемых тайн и чудес чужого мира. Гейларду казалось, что он стоит на грани соразмерного и несоизмеримого, конечного и бесконечного.
Остальные члены группы были в меньшей степени полны таких же эмоций. И даже твердолобый, лишенный воображения Стилтон испытывал странное беспокойство, которое, будучи мнительным по природе, он приписывал погоде или «печеночной колике».
Необычный корабль, как и прежде, находился в полной неподвижности. Некоторые опасения тех, кто ожидал засады, рассеялись при приближении к кораблю; а надежды тех, кто ожидал проявлений дружелюбия, не оправдались. Группа собралась у главного люка, который, подобно остальным, имел форму огромного алмаза. Он находился на высоте нескольких футов над их головами в вертикальной плоскости корпуса; и они стояли, вглядываясь сквозь розовато-лиловую прозрачную дверь люка в незнакомые сложные механизмы корабля, как сквозь огромные витражи окна собора.
