— Ещё на что-то надеется, — усмехнулся Архонт, однако чувствуя в душе отклик, отдаленно напоминавший сочувствие. — «Я уже и забыл, какого это, ощущать жалость...» — и попытался отбросить странную эмоцию, вызывающую саднящее чувство в груди.
— Помогите... мистер, — вдруг выдавил парень шепотом.
Архонт даже было огляделся от неожиданности:
— Я? — он бы ушёл, но энергия оптимистичного парнишки, словно привязала его к себе.
Не часто найдёшь приятные эмоции, да ещё и в столь обречённом создании.
«Должно быть, в этой деревне все такие питательные».
— Заберите меня, — вдруг отчаянно попросил парень, севшим, видимо от дыма, голосом.
Архонт презрительно приподнял бровь:
— С какой стати мне это делать? — равнодушно отозвался он.
— Я буду служить вам до конца своих дней. Выполнять все приказы, и никогда не стану перечить. Только заберите, молю, — затараторил парень из последних сил. — Они ведь не позволят мне просто умереть, а будут истязать до тех пор, пока мое тело само не испустит дух.
— С чего ты взял, что я лучше? — холодно спросил Архонт.
Надежда исчезла, и Высший уже было хотел одернуть руку, но вдруг учуял едва заметную эмоцию, тянущуюся по венам тончайшей струйкой.
— Это ещё что? — заинтересованно пробормотал он, пытаясь прочувствовать и понять, что ещё держит душонку мальчишки в растерзанном теле.
Но заметив, что парень отключился, отбросил своё любопытство и поспешил отправиться в свою пещеру под водопадом, решив, что уже достаточно насытился сегодня.
«Осталось всего ночь перетерпеть и глядишь завтра я, наконец, уберусь из этого странного места, — Высший сидел на берегу, вглядываясь в звездные узоры на водной глади. Сегодня было значительно светлее, чем прошлой ночью, поэтому Эйден мог оценить красоту водопада и расстилавшегося у его основания озера. — Надеюсь, Рэм успеет найти меня до завтра, больше не вынесу оставаться здесь. Он, конечно, ещё никогда меня не подводил...»
Хотя не так уж часто Эйден просил кого-нибудь о помощи. Может раз в сотню лет или около того...
Мужчина поднял с земли камешек и, воспламенив его, пустил по водной глади, наблюдая за образовывающимися кругами.
«Возможно, мы просто ошибки природы? Сбой в системе?» — безделье вызывало у Высшего философские думы.
К сожалению, бессмертие не предполагает безграничную память, поэтому прожитые века постепенно меркли в его сознании, оставляя лишь самые яркие воспоминания.
Эйден все ещё помнил своих родителей. Его отец — могущественный император Владимир неоднократно рассказывал сыну легенду, которая якобы и стала причиной появления Архонта в мире людей. По его словам: раз в сто лет рождается Дева, способная выносить Великого наследника для своего смертного мужчины. Особенного мужчины, который не способен завести детей в отсутствии девушки из этой легенды. Таковой и оказалась мать Эйдена.
Хотя в те далекие времена эта легенда казалась обычной сказкой молодому принцу. Но у него были очень теплые отношения с родителями, а потому он не смел выказать сомнений отцу, относительно правдивости легенды.
Его родители были замечательными людьми.
«Жаль только, что смертными... — Высший попытался отбросить тяжёлые мысли. — Если эта легенда правдива, то, должно быть, раз в столетие новые Архонты все ещё являются в мир».
Эйден уже с трудом помнил, каково это, осознавать, что ты не такой, как прочие люди. Покуда его тело ещё взрослело и менялось он ни разу не испытывал энергетической жажды, а потому несколько первых десятилетий считал себя обычным человеком. Хотя не совсем обычным. Ведь он унаследовал трон отца.
Его родители прожили долгую жизнь, но недостаточную, чтобы остаться с сыном. Уже после их кончины Эйден стал осознавать себя и свои силы. Ровно, как и понимать, что в отличие от него, люди вокруг стареют и умирают, а он застрял примерно в своих тридцати пяти годах.
Однажды он понял и то, что отсутствие поблизости смертных, начинает вызывать нестерпимую ломку. А щелчок пальцев может ненароком спалить замок.
Когда, будучи престарелым императором, Эйден все еще выглядел не старше сорока, люди начали шептаться по этому поводу, и ему пришлось инсценировать собственную смерть и уйти в подполье, продолжая править своей страной в качестве своеобразного суфлера.
Позже одного за другим он начал встречать других Высших. И некоторые из братьев подтверждали легенду императора Владимира, ведь многим из них смертные родители рассказывали нечто подобное. Однако ни один Архонт не помнит никакой высшей миссии в этих легендах. «Великий наследник» — это единственное над чем им оставалось размышлять.
Каждый Высший, так или иначе, уже был правителем, хотя, пожалуй, таким же суфлером, как и Эйден, на своей территории. Но однажды, братья приняли решение, объединиться и взять на себя общий контроль над глупыми людишками, которые то и дело норовят вымереть.
«Можно сказать, что мы никакие не тайные правители и в целом то, могли бы даже приблизить закат человеческой расы, но мы не волки... Мы пастухи, для этого бестолкового стада».
По предположениям Эйдена, пару десятков братьев известных ему — это слишком мало, если считать теоретически возможным создание Архонта раз в век. Можно предположить, конечно, что не каждой столетней Деве удавалось найти того самого мужчину или же беспрепятственно выносить ребёнка. Да и Архонт, будучи ещё уязвимым ребенком, мог попросту не дожить до бессмертия. Но наверно на свете есть и те братья, которые просто желают оставаться одиночками.
Рэм был первым Архонтом, которого Эйден встретил.
«Он был сотворён на пару веков позже меня, поэтому я всегда относился к нему как к младшему брату. А он и не противился. Видимо в силу мягкого темперамента, заложенного в его естестве, он более гибкий, что ли. Ему не составляет труда находиться в мире людей и выдавать себя за «своего». Тогда как я, при каждой встрече с новым смертным, готов поджарить человечишку, едва ощутив первую каплю эмоций, испытываемых по отношению ко мне. Всегда: зависть, алчность, лицемерие...»
Рэм говорил, что у него не все так плохо с питанием, что люди довольно щедро делятся с ним и положительной энергией. Такой уж он Архонт. И чтобы Эйдену получить хоть долю того, что получает его брат, нужно быть как он.
«На курсы актерского мастерства, что ли записаться», — саркастично подумал Эйден.
У Рэми есть теория относительно характеров Высших, якобы, чем старше Архонт, тем сильнее закостеневают его собственные, некогда человеческие эмоции, и тем хладнокровнее и даже деспотичнее он становится. В его гипотезе есть определенный смысл. Однажды Рэм нарисовал схему, на которой от младшего к старшему были написаны имена всех известных братьев, а под именами была изображена шкала равнодушия, которая в соответствии с возрастом Архонта, увеличивалась.
