— О, да ладно! — на своем родном языке пробормотал служка, закатив глаза, тогда как в его голосе отчетливо просквозил сарказм, и братья вновь переглянулись.
— Нееет! — протянул Рэм, хищно щурясь, и словно в момент поборов свою неприязнь, подошёл ближе к слуге брата. — Я ведь не могу оставить это так... Попробуем иначе, мой сладкий, — он, не мигая смотрел на маленького человека перед собой. — Луч! Я приказываю: встань на колени! — одним движением он сдернул с себя тонкий полог.
Мальчишка съёжился, и, зажмурившись, ещё и прикрыл лицо ладонями для верности.
— Не собираешься подчиниться? — удивленно вопрошал Высший. — Я ведь приказываю? — все смертные в помещении, опустились на колени, и потянулись к Рэми, словно зомбированные велением ледяного Архонта, тогда как тот, кому предназначался приказ, так и не пошевелился. — Пошли прочь! — велел младший брат очарованным девушкам, словно назойливым мухам, и они поспешили исполнить волю Высшего, торопливо покинув купальню.
Эйден ощутил, как при виде дрожащего служки, в груди вновь образовывается болезненный комок:
— Рэм... — тихо зарычал он.
— Погоди, Эд, — отмахнулся тот, настолько сосредоточив своё внимание на неведомом ранее создании, не подчиняющемся силе архонтского очарования, что даже не заметил, как борт купели, за которую в нетерпении ухватился его брат, охватило легкой вуалью пламени. — Что, если он неуязвим и к другим нашим силам? Может, попробуешь его поджарить? Так мы поймём быстрее, нежели я буду его замораживать... — размышлял он вслух.
— Рэм! — рявкнул Эд, и вскочил на ноги, когда его младший брат довольно грубо откинув ладони служки с лица, прихватил Луча за подбородок.
— Так вот значит, почему Джей спрятал тебя здесь... Должно быть, он успел провести над тобой один из своих грязных опытов, но потом не смог стереть память? Или он обнаружил новый вид человечества, и теперь отправился в твою деревню? Я с самого начала подумал, что ты отличаешься от обычных смертных... Теперь и мне стало любопытно... Брат, — он повернулся к Эйдену, — подаришь мне свою игрушку, раз уже наигрался?
В глазах огненного полыхало пламя. Он продолжал наблюдать за реакцией Луча, борясь с желанием послать Рэми ко всем чертям и притянуть мальчишку к себе, спрятав его от плотоядного взгляда своего холодного брата. Однако его останавливала мысль, что, возможно, малец сам бы хотел уйти: ведь с Рэми у них с самого начала были довольно тёплые отношения, не считая этой выходки братца.
«К тому же Рэм способен... удовлетворить желания этого пацана...»
— Луч... — его голос прозвучал глухо. — Ты хочешь покинуть мой дом и стать слугой Рэми? — в голове Эйдена клубились отвратительные картинки, на каждой из которых Рэм делал с его Лучем то, что, где-то в самых черных уголках сознания, хотел сам Эйден, однако никак не мог себе позволить.
Душу словно кипятком ошпарила ревность: сегодня он вдруг осознал, что ему невыносимо смотреть, как к Лучу прикасается Рэм, или садовник, или кто бы то ни было еще...
Спустя каких-то пару секунд, показавшихся огненному бесконечно долгими, мальчишка, наконец, распахнул глаза и, в ужасе воззрился на хозяина:
— Не выгоняйте, мистер! — прошептал он в панике. — Не отдавайте меня... Вы ведь сами говорили: я — ваша собственность! Значит, я не могу принадлежать никому другому!
Эйден приоткрыл рот от этой пламенной речи, и порывисто выдохнул, ощутив облегчение от ответа своего слуги.
— Раз уж ты запомнил тот наш разговор, то чего до сих пор столбом стоишь? — усмехнулся Эд.
Мальчишка было вновь испуганно съёжился, но затем, выпрямив плечи, резко отступил назад, рывком высвобождая своё лицо из пальцев ледяного Архонта, и, неумело сложив руку в кулак, что было мочи ударил Рэми в челюсть.
— Так-то лучше, — похвалил служку Эйден, потрепав его по волосам. — Руку хоть не сломал? — спросил он, заметив, как парнишка болезненно поморщился, тогда как Рэм, видимо придя в себя, зашёлся безумным смехом. — Дай посмотрю, — Эд дёрнул Луча за локоть, притягивая ближе к купели. — Черт... Рэм завязывай! Лучше организуй льда! Из-за тебя мой раб вечно страдает!
— Ещё я и виноват?! Вообще-то это он меня ударил, — не в силах унять неуместный приступ веселья, выдавил ледяной.
Сделав пару шагов к стене, он снял с крючка тонкое полотенце, и, развернув его на ладони, «насыпал» в него льда.
— Вот, держи, — он протянул холодный узелок брату. — Прости, Лучик. Я это не со зла, — он собирался ущипнуть парнишку за щеку, но Эйден притянул слугу еще ближе, будто пряча от опасности, и Рэми осталось лишь пожать плечами: — Ну вас! Лучше пойду к телочкам, с ними и то веселее будет... — за ледяным Архонтом хлопнула дверь.
— Больно? — тихо спросил Эйден, хмурясь, будто это его запястье пострадало.
— Нет-нет, все в порядке, — дрожа, ответил Луч. — Простите.
— Должно быть, он свихнулся, — буркнул Архонт, продолжая прикладывать лёд к руке служки. — Ты все правильно сделал... — он поднял взгляд на раскрасневшегося парнишку, который, часто моргая, таращился на гениталии хозяина. Эйден почувствовал, как член снова стал наливаться силой от пристального внимания этих ясно-зелёных глаз.
«Впечатлился размером? Или... может у него проблемы? — он почему-то не мог собрать мысли в кучу. — А я собирался ещё и шлюху ему подсуетить...»
— Нашёл что-то, чего не видел? — наконец сказал вслух.
— А? — малец вздрогнул, переводя взгляд на Архонта, а на его щеках вспыхнул румянец стыда. — Н-наоборот... В смысле... а где волосы?
— Лишние волосы на теле принято удалять, — коротко ответил хозяин.
— Кем принято? То есть, почему лишние?
Эйден беззлобно усмехнулся:
— Подмышки, пах, а женщины и вовсе эпилируют все тело: ноги, руки и так далее — не знал? — он кивнул, вспомнив, что парнишка родом из глухомани. — Так и быть, раз уж ты сегодня дал отпор моему братцу, я сделаю тебе ещё один подарок — предпочитаешь самостоятельно побриться или вызвать тебе мастера?
— С-самостоятельно! — не задумываясь ответил Луч.
На строгом лице появилась дружелюбная усмешка, но, будто вспомнив, что он холодный бессмертный, Эйден сунул узелок со льдом в маленькую ладонь, и выпрямился:
— Подай мой халат! — стараясь казаться грозным Архонтом, велел он и отвернулся от слуги. — Всю вечеринку испортили. Уже и потрахаться нормально нельзя, — слишком велико было ощущение неудовлетворенности в полустоячем члене, чтобы Эйден смог его молча проигнорировать. — Тебе бы стоило сейчас развлекаться с одной из шлюх, а вы тут... — он осекся, когда его плеча коснулась влажная губка. — Что ты...?
— У вас вся кожа в масле, — поспешил объясниться Луч. — Я сейчас... быстренько...
Шершавая мочалка отчего-то нервировала Высшего, а его дыхание стало отрывистым, когда тонкая рука, юркнув у него подмышкой, принялась тереть широкую грудь.
