Не дожидаясь моего ответа, он рванул упругий бинт. Я шумно вздохнула, и словно тряпичная кукла подалась вперёд из-за резкого рывка. Он тут же поймал меня в свои согревающие объятия. Я была благодарна. Так я не предстала перед ним практически нагишом. Но прижиматься обнаженной грудью к его горячему даже через рубашку торсу, было слишком. И кажется, что не только для меня... Я услышала сдавленный стон, скорее похожий на рык. Прихватив мои бёдра, мистер подтянул меня к себе, и уткнулся носом в ямочку чуть пониже уха.
— Теперь лучше? — прохрипел он, обжигая кожу короткими поцелуями.
Его ладонь неторопливо скользнула вверх по спине, и легла на затылок.
— Определённо... — забывшись, простонала я.
— Ева, позволь потрогать тебя?
— Так вы ведь уже... — я осеклась, когда горячие губы скользнули вниз по моей шее.
Стягивая с моих рук разодранную рубашку, он казалось, целовал каждый миллиметр моей кожи. Я вздрогнула, когда колючий подбородок задел напряженный сосок. Он ведь не собирается... Я даже не успела подумать, когда мужские губы, поймали темную вершинку. Из моего горла вырвался стон, и я запрокинула голову. Сильная рука, только что сжимавшая мое бедро, вдруг протиснулась между нами, и жесткий палец упёрся в мои влажные шорты.
— Ой! Это... я... — в смущении я попыталась отстраниться, но он, похоже, не собирался прерывать эту сладкую пытку. — Хозяяяин...
Мои короткие ногти вонзились в его предплечье, и упругие мышцы сократились под пальцами. Я заметила, как в волосах моего мистера засверкали искры. Огненная поволока объяла широкие плечи, и скользнула по моим рукам, все так же, не причиняя боли. Невероятно... это у него из-за меня?!
Отстранился, тяжело дыша. Не поднимая на меня глаза, убрал руку, мерцающую рыжими всполохами. Упёр кулак в столешницу, едва касаясь моего бедра:
— Дьявол... не могу контролировать себя рядом с тобой. Ещё и этот чертов огонь! — прорычал он.
Похоже, я снова сделала что-то не так, заставив хозяина воспламениться. Не успела признаться, объясниться, как следует, и тут же веду себя, как распутница! Испытывая неловкость за своё бесстыдное поведение, я снова попыталась прикрыть наготу остатками рубашки. Чувство вины сжирало изнутри.
Будто читая мои мысли, мистер поднял голову:
— Нет-нет, девочка... — погладил пальцами мою щеку. — Это только моя вина. О чем бы ты сейчас не думала, не вини себя.
Он вдруг подхватил меня на руки, и я по инерции обвила его мощную шею. Выйдя в спальню, он бережно опустил меня на кровать. Я притихла, стараясь не выдавать томительное предвкушение, затаившееся в теле. А он... тяжело выдохнув, отвернулся.
Значит, продолжения не будет...
Черт! О чем я только думаю?!
Он все знает!!!
Как давно? Злится? Тогда почему не ругает?!
— Отдохни немного. Нам предстоит серьезный разговор. Чуть позже.
Так вот в чем дело... Потом скажет, чтобы я проваливала.
Сев на кровати, я подтянула ноги к груди, и прикрылась пледом.
— Я предпочла бы сразу выслушать приговор, — дрожа, тихо проговорила я. — Предвкушение наказания — хуже пытки. Я готова...
— Я не готов. Не готов принять от тебя наказание за все, что натворил, — он вдруг повернулся. — Когда ты принесла эти чертовы часы... почему сразу не сказала, что... я... мы... Черт! Я ведь и не помнил ничего об этом. Стоило ли обвинять тебя, если я все равно их выбросил.
Я судорожно вдохнула и прикрыла горящее лицо ладонями:
— В-вы все вспомнили?
Какой стыд!
— Ева, я обязан извиниться за то, что сделал. Я не должен был... но... я совершенно не жалею! Ты лучшее, что со мной случилось, — он устало потёр переносицу, будто не в силах подобрать слова. — Я даже сосредоточиться не могу, пока смотрю на тебя... Мне жаль лишь, что я слишком поздно понял, что ты значишь для меня. Я обязан был защитить тебя, но...
— Вам нравится то, где вы сейчас?
Он удивился и, видимо не сразу разгадав суть моего вопроса, окинул спальню придирчивым взглядом. Вновь сконцентрировал внимание на мне, и его глаза словно потеплели:
— Да.
— Тогда не стоит оглядываться. Все, что произошло в прошлом, это лишь камни на дороге. Стоит перешагнуть и продолжить путь. Если же вы начнёте их собирать, то идти будет куда сложнее.
— Разве ты не должна взять камень, чтобы наказать...
— Нет. Не должна. Иначе мне будет тяжело. Это моя жизнь и мой выбор. Тогда в водопаде, — я смутилась, — он у меня тоже был.
— Ева. Ты оправдываешь меня. Почему?
— Так меня воспитали. Вы — мой мужчина. А женщина не должна перечить своему...
— Повтори!
— Так меня воспитали... — я нахмурилась, не понимая, зачем ему это. — Вы — мой м-мужчина...
— Значит все дело в твоей невинности?
— Что?
— По вашим традициям: тот, кому ты отдала девственность — твой единственный и до конца жизни.
Я кивнула.
— Вот оно что. Поэтому ты хочешь, чтобы я был рядом. А я вообразил себе, что... Ладно. На сегодня достаточно. Поспи. Завтра придёт доктор, позволь ему осмотреть себя.
Чтобы больше не смущать Еву, Эйден отправился на улицу. Остановился на крыльце и вперил взгляд в ночное небо. Архонту следовало бы крепко подумать, как жить дальше. Его тело теперь смертное. Придётся приложить немало усилий, чтобы защитить свой Источник и не рождённого наследника. Стоило бы предупредить братьев, чтобы они не распространялись о его смертной слабости, дабы не привлекать внимание других Высших. Однако вместо серьезных размышлений, в голову вновь и вновь врывалась мысль о девушке, лежащей в одиночестве на кровати.
«Значит никакая это не любовь? — грустно усмехнулся про себя Эйден. — Я же говорил, что такого чувства просто не существует. Покорность — да. Всего лишь покорность... Хорошо уже то, что Ева хотя бы не боится меня. Будет рядом, ещё и подарит мне ребенка. Пожалуй, это даже больше, чем я заслуживаю».
Позже вернувшись в дом, он сразу направился к двери в спальню. Ему было необходимо убедиться, что с Евой все в порядке. Заглянул в комнату.
«Спит?»
Подойдя к кровати, он отключил роящиеся в голове мысли и лёг рядом с девушкой. Последние события измотали его. И смертное тело явно нуждалось в отдыхе...
Из сна его выдернула вспышка в сознании. Архонт не сразу понял, что происходит. Чресла горели от подкатившего оргазма. Он застонал в голос, окончательно проснувшись. Эйден опустил голову, и увидел, как в свете ночника двигается темная головка.
— Ееева!
Он собрал в кулак чёрные волосы, будто желая удостовериться, что это не сон. Мягкие губы старательно скользили по его стволу.
