– Эйда-ан.
Он порывисто оборачивается и успевает увидеть, как из-за ближайшего дерева его манит за собой изящным пальчиком женская рука. До слуха доносится негромкий смех, и Эйдан вновь спешит за ускользающей тенью.
– Ливиа, – зовет он, когда вновь теряет след. – Где ты, Ливиа?
Неожиданно на плечи ложатся узкие ладони:
– Всегда с тобой…
Шейд разворачивается и ловит ее в объятья. В глазах цвета темного янтаря веселое лукавство сияет ярче огня, и он тонет в этих глазах. Захлебывается, идет ко дну, но с упорством фанатика готов вновь и вновь погружаться в колдовской омут, потому что:
– Со мной, – повторяет он, ощущая восторг, – всегда…
– Всегда, – кивает Ливиана, оплетая его шею руками. – Эйдан…
И мир исчезает, растворяется во всепоглощающей нежности.
– Ливиа, – шепчет мужчина, покрывая ее лицо легкими поцелуями. – Ливиа.
Имя, словно заветное слово. Оно пьянит, кружит голову.
– Ливиа…
Эйдан накрывает ее губы своими. Этот поцелуй наполнен той тягучей нежностью, от которой распирает все его существо, от которой мужчина задыхается, как только видит одну-единственную женщину. Он даже не замечает, как оказывается лежащим на траве. Ливиана сверху. Она целует его и что-то шепчет. И сколько бы шейд не вслушивался, он не может разобрать ни слова. Он переворачивается, подминая под себя женщину…
– Ливиа…
– Дан… Ох…
Виллор распахнул глаза и мотнул головой. Наваждение сладкого сна еще будоражило кровь и сознание. Инквизитор уставился на девушку, над которой навис, и пытался понять происходящее. Почему какая-то комната? Где та роща, наполненная солнечным светом?
– Простите, я не хотела вас разбудить, – шептала Астина, но тут же обняла его лицо ладонями и жарко произнесла: – Я лгу. Я хотела вас разбудить. Не могу забыть того, как вы брали меня. Ваше лицо, ваш взгляд, Дан. Это было…
Шейд со стоном повалился на спину. Опять… Опять! Опять эти сны! Сейчас, когда он думал, что наконец сможет отдохнуть, она вновь терзает его. Проклятая Ливиа снова ворвалась в его сон, чтобы раздразнить и исчезнуть предрассветным туманом..
– К бесам, – Эйдан накрыл лицо ладонями.
– Дан, вам дурно? Я рассердила вас? Ну, конечно, вы ведь хотели спать, а я со своими ласками… Простите меня, Дан, я больше не трону вас…
– Продолжай, – хрипло велел инквизитор.
– Что?
– Закончи начатое, – приказал он и закрыл глаза, позволяя Незабудке все-таки показать, чему ее научила матушка Роза.
Но невесомые касания и поцелуи не произвели на мужчину никакого впечатления. И пока Астина рисовала губами дорожки на теле шейда, он снова начал проваливаться в сон. Реальность смешалась с грезами, видения с физическими ощущениями, и Виллор потерялся в этой фантасмагории, перестав различать, кто ласкает его.
– Эйдан, – она вновь была рядом. Лежала на боку, подперев щеку ладонью, и рисовала на груди и животе инквизитора невидимые вензеля. – Эйдан.
– Поцелуй меня.
Ливиана улыбнулась и склонилась над ним. Несколько мгновений смотрела в глаза игривым взглядом, и шейду надоело ждать. Он накрыл женский затылок ладонью, вынуждая преодолеть оставшееся расстояние. Их губы встретились…
– Дан, меня еще никто так не целовал. Где вы научились так целоваться?
– Эйдан, ты со мной?
– С тобой, – ответил шейд своему видению, но из реальности донеслось:
– Правда? Вы так целуете только меня? Вы обманываете меня, Дан, но я почему-то хочу вам верить.
– Ты не со мной, – Ливиана вздыхает и отстраняется. Она поднимается с постели, и Виллор порывисто приподнялся, позвав ее в полный голос:
– Ливиа!
– Мое имя Астина. Кто такая Ливиа?
– К бесам всё! – прорычал шейд, распахивая глаза.
Незабудка ойкнула, попыталась отстраниться, но, в отличие от сновидения, исчезнуть ей не удалось. Эйдан поймал девушку за руку, дернул на себя, коротко и зло поцеловал в губы. После развернул, поставив на колени, и нажал на спину ладонью. Астина ткнулась лицом в подушку, хотела перевернуться, но шейд заломил ей за спину руки, сжал запястья пальцами одной руки. Хватка была сильной, и на нежной коже девушки, наверное, выступят синяки, но это уже не волновало инквизитора. Он овладел ею одним толчком бедер. Замер на мгновение, слушая тихий стон Незабудки, а затем задвигался. Яростно, резко, порыкивая, словно зверь.
– Да-ан, – ее новый стон, наполненный удовольствием, почти не коснулся его слуха.
Инквизитор выпустил руки из захвата, приказав:
– Поднимись на четвереньки.
И когда Незабудка исполнила его желание, намотал на кулак распущенные волосы, вынудив девушку сильно прогнуться, и продолжил вколачиваться в ее тело. В ушах стоял бесконечный шелест: «Эйдан… Эйдан… Эйдан… Эйдан…», доводя до исступления, до яростного рыка. И сквозь тяжелую пелену желания, едва пробился вскрик Незабудки:
– Больно! Дан, мне больно!
И остался незамеченным за собственным хриплым вскриком инквизитора, когда реальность полыхнула ревущим пламенем, разлетелась и осыпалась пеплом, покрыв собой обессиленного мужчину. Он выпустил из рук девушку и повалился обратно на постель, с жадностью хватая ртом воздух. Некоторое время шейд лежал, накрыв глаза рукой и приходя в себя. Бешеный стук сердца постепенно успокоился, гул в ушах начал проходить, и мужчина услышал поскуливание Астины:
– Ох, Дан, это было грубо. Сначала мне понравилось, а потом было уже больно…
Он взглянул на Незабудку из-под руки и понял, что сейчас взорвется. Девчонка утомила его анализом своих ощущений и ненужными разговорами.
– Вели принести мою одежду, – сухо произнес Виллор и рывком поднялся с постели.
– Вы уходите? Но рассвет еще только занимается. Вы можете поспать, и я больше не буду…
– Вели принести мою одежду, – отчеканил инквизитор, поднялся с постели и направился к ванной комнате, чтобы привести себя в порядок.
– Дан…
– Одежду! – рявкнул шейд, исчезая за дверью.
Когда он вернулся, Астина сидела на кровати, завернувшись в одеяло, и жалобно смотрела на него.
– Одежду сейчас принесут, – сказала она.
– Хорошо, – кивнул Виллор и отошел к окну.
Он не обернулся, когда открылась дверь и раздались шаги горничной. Лишь, услышав, что в комнате вновь остались они с Незабудкой, развернулся и увидел свою одежду аккуратно сложенную на кресле.
– Я помогу, – робко предложила девушка.
– Спи, Астина, ты честно потрудилась, – ответил шейд, одеваясь.
– Я разозлила вас? Я была не достаточно старательна?
