Если до этого он меня еще не съел, то сейчас, судя по плотоядному взгляду, точно собирался.
— Хотя ты привлекательна даже в своем милом трикотаже.
Я бы смутилась, но до меня, наконец, дошел смысл его слов. «Заметил». Слово из записки. Я вдруг вспомнила, как наутро после вечеринки сетовала перед Грамбэлом, что тот, ради кого я наряжалась, даже не заметил моих стараний.
— Так это все же от вас?
— Мы снова на вы, мисс Флетчер? — спросил он томным голосом.
— И тот стих... — Я осеклась, чувствуя, как от воспоминания строк записки меня бросает в жар.
— Я обязан был извиниться за то, что снова навредил тебе, — ответил он, будто оправдываясь.
— Наушники?
— Кот настоял, — отмахнулся Зейн.
— Вы ведь говорили, что он не разумный?
Очевидно, я подловила его, а никудышные оправдания непоколебимого бессмертного подошли к концу. Он явно несколько растерялся.
— Откуда узнали размер платья? — продолжила я.
— Кот не удержался и вернулся за яблоками. Ну мы и подсмотрели заодно...
— К аресту местной банды и мэра, я так подозреваю, вы тоже причастны?
— Эти парни мне сразу не понравились... Может, съедим чего-нибудь? Ты вроде еще не завтракала? — перевел он тему.
Я вздохнула, чувствуя, что откровенности от Зейна сегодня больше не дождусь, и отвернулась к столу, желая незаметно выудить записку из футляра. Повернувшись к Архонту, протянула ему коробок.
— Спасибо за все. И простите, что пришлось отдать ваш подарок. Наушники я, пожалуй, оставлю, а украшения мне ни к чему. Не стоит делать такие дорогие подарки. Тем более если просто хотели извиниться. Обычного «прости за то, что снова вырубил» было бы вполне достаточно.
Вместо футляра Зейн взял мою руку.
— Оставь девочка, это твоя гарантия на случай, если я исчезну, — сказал он тихо, поглаживая кожу моей руки большим пальцем. — Продашь, выкупишь пансионат и выгонишь к чертям собачим свою неадекватную родню.
С этими словами он двинулся к двери, тогда как я ошеломленно смотрела на футляр в своих руках. Исчезнет... Значит, он все же собирается оставить меня? Как же я смогу продать эти дурацкие украшения, если каждый камень напоминает… о его глазах?
— Уходите? — едва сдерживая слезы, спросила я.
— Думаю, брат не станет нападать на тебя средь бела дня, поэтому теперь моя очередь поохотиться. Постараюсь отыскать его, выяснить цель визита и объясниться. — Он замолчал, когда я подняла на него тоскливый взгляд. Нахмурился болезненно. — Я вернусь к тебе, Лолита...
Глава 25
Он сдержал обещание в тот раз. Вернулся. Но сердце предательски ныло, словно в предчувствии неизбежного расставания.
Кот каждую ночь стерег меня у кровати, почему-то теперь не решаясь укладываться рядом. Видимо, чувствовал, что я злюсь и все еще жду хоть каких-то объяснений событиям пятнадцатилетней давности. А сам Зейн теперь появлялся все реже, ночью используя исключительно обличье Стража, а днем отправляясь на поиски брата.
Мой Высший явно не спешил делиться выведанной информацией, и неизвестность пугала еще больше. Однако он будто специально не оставлял нам возможности уединиться, чтобы поговорить.
Сегодня в доме было тихо. Лора пару дней назад укатила на свои источники. К моему сожалению, уже завтра утром она должна была вернуться. Сестры, кажется, посчитали меня ведьмой после инцидента с часами Аиши, а потому предпочли разбрестись по друзьям, не желая делить со мной кров в отсутствие матери. Зейн, должно быть, снова на «охоте».
Пусть игнорирует меня, лишь бы возвращался каждый вечер в мою комнату и в образе огромного кота ложился рядом, чтобы я была уверена, что он в порядке.
Желая избавиться от тягостных мыслей, я включила любимую музыку и отправилась наводить порядок. В конце концов, что с ним может случиться? Он ведь бессмертный! А значит, и волноваться не о чем.
Эта мысль действительно немного успокаивала.
Волоча за собой швабру, я медленно пятилась по длинному коридору третьего этажа, протирая пол.
— Я лишь могу дать тебе любовь, которая длится вечно, — напевала я тихо, пока бедра едва заметно двигались в такт знакомой музыке. — И обещание быть рядом, когда бы ты ни позвала... — Фрэнку всегда удается поднять мне настроение, но кажется, не сегодня. — Мое сердце твое и только твое, вот и все, вот и все, — грустно закончила я припев.
Черт, он действительно собирается и дальше меня полностью игнорировать? Стоило ли подпускать так близко, чтобы потом являться лишь в обличье кота с весьма сомнительной репутацией? Я ведь волнуюсь! Хочет разобраться с братом и заодно придумать способ отвязаться от меня?
Сделав очередной шаг назад, я вздрогнула, неожиданно оказавшись в плену горячих рук, сразу узнав эти объятия. Мне самой было страшно от того, насколько комфортно я себя в них ощущала.
— Зейн, — облегченно выдохнула я. — Ты... вы дома? — пробормотала неуверенно, выдергивая наушники.
Он не отвечал, продолжая крепко прижимать меня к себе.
— Что-то случилось? — взволнованно поинтересовалась я, неосознанно накрыв его руку своей.
— Нет, — тихо прошептал он и, будто очнувшись, выпустил меня из объятий.
Придя к выводу, что он просто решил лишний раз подпитаться, я повернулась к своему бессмертному. Его пристальный взгляд был прикован к моей макушке, будто он не решался заглянуть мне в глаза. Хотя и без того понятно, что Зейн был явно напряжен. Его дыхание то и дело сбивалось с ритма.
— Сейчас время уборки. Вам что-нибудь нужно? — кивнула я в сторону его комнаты.
— Да, — поспешно ответил он и растерялся, словно на ходу пытаясь придумать для меня работу.
Я подозрительно прищурилась, не в силах понять, что происходит. И правды же не добьешься, если сам не захочет поделиться. Неужели что-то случилось?
— Постельное белье пора поменять, — наконец выпалил он.
Кивнув, я вошла в его комнату. Бросила короткий взгляд на нетронутую кровать. Она выглядела так, словно за все время пребывания нашего единственного постояльца на нее никто не ложился. Хотя, если учесть, что каждую ночь он караулил меня, наверное, так и было. Но кто я такая, чтобы оспаривать просьбы гостей? Надо поменять, значит, так и сделаю! Мало ли, может, и не спал, но чем-то занимался...
Вот черт! Кажется, нужно смотреть меньше фильмов для взрослых. Мысли тут же умчались не в ту сторону, заставив лицо запылать от представших внутреннему взору картин.
