— Кто? — не поняла я.
— Тареймцы, — устало вздохнул Эгвер. — Затребовали явление в том же составе.
— Хрен им! — выругалась я. — Простите, господин посол, но меня туда теперь клещами не затащишь!
— Понимаю, — улыбнулся этот уже пожилой мужчина. — До встречи.
И отключился.
Не нравится мне, как выглядит Эгвер, ему бы сердце проверить…
На мысли по поводу посла больше у меня времени не было. К девяти часам утра легенда была безукоризненна, правдива и чиста, как может быть чиста только кристальная правда. К десяти отчет, одобренный на самом высоком уровне и содержащий фотографии и видеозаписи изображающие пиратов, спешно переходящих из линкора, к шести полученным кораблям, были отосланы тареймцам.
Не прошло и пяти минут с момента отправки, как раздался звонок.
Нервно включила сейр и услышала слова господина посла Эгвера:
— Собирайся, Мег. Они затребовали заместителя разведуправления Гаэры, для получения официальных извинений.
Выругавшись, я спросила:
— А президентских извинений им было мало?
Посол развел руками.
— Черт!
— И почему зама?
— Генералу Бадеру доступа на территории Тарейма закрыт. Покутил в молодости. Так что остаешься только ты.
Эгнер отключился.
— Что будешь делать? — спросил все слышавший Стэм.
Посидела секунд тридцать, не больше, потом встала и отправилась в кабинет к Хаму. Ненавижу просить, вот ненавижу и все, а делать нечего.
Когда шла по коридору, уставшая, помятая, все в том же бежевом строгом костюме, на меня все смотрели. По управлению прошел слух, что кадры Мегеры накосячили, и теперь с языком через плечо заметают следы. Мерзкая ситуация и мерзкое ощущение, ну да делать нечего — не будешь же всем и каждому объяснять, насколько они не правы. Да и нельзя — государственная тайна, причем высший уровень секретности.
Перед кабинетом Хама стояла с минуту, собираясь с силами, затем толкнула дверь и вошла.
Капитану Рего никто не позволил уйти в отставку, военная служба вещь суровая, и потому два дня Хам появлялся на работе в хлам пьяный. Дважды пытался устроить мне скандал, но Шорох и Боров не позволили. И вот я пришла к нему сама.
Войдя, остановилась на пороге, огляделась. Кабинет Хама представлял собой строгое следование классике — деревянные пол и мебель, широкий резной письменный стол, широкое, ну так под габариты, кресло. Гардины на окнах. Раскладывающийся диван у стены. Книжная полка. И да — награды, грамоты, благодарственные письма по стенам. Как же, эго нужно холить и лелеять… Кстати, а где мои грамоты и благодарственные письма? Попыталась вспомнить… Вспомнилась пьяная попытка запихать вываливающиеся листы под диван… Мда.
— И чего пришла? — полюбопытствовал Хам.
Прошла ближе, остановилась перед его столом… Выругаться бы, а нельзя, мне сейчас придется глубоко, очень глубоко запихнуть свою гордость.
— Выпьешь? — неожиданно спросил капитан.
Молча забрала из его руки полный стакан, махом все выпила, с тихим звоном вернула стакан на стол и, вспомнив, что сутки так ничего и не ела, желудок мне об этом явственно напомнил, сказала:
— У меня… трудности.
— Уже слышал, — усмехнулся Хам. — От меня чего хочешь?
И, сволочь, совершенно трезвым голосом спросил. Получается, пьянка была показательной, чисто для воздействия на совесть руководства? Сволочь.
— И? — Хам вскинул бровь. — Давай, Мелани, я очень внимательно слушаю.
Черт! Черт! Черт!
— В общем, так, — я присела на край стола, потому как сутки активной мозговой деятельности, подкрепляемые только алкоголем, уже начали сказываться на самочувствии, — ты заменишь меня и принесешь извинения архонту Дагрею, я откажусь от должности зама Бадера, в твою пользу, соответственно.
Высказав все, выжидательно посмотрела на Хама. Предложение было щедрым, более чем щедрым, а я если давала слово, за слово отвечаю и Рего об этом знает. Но почему-то, взгляд Хама странным образом затуманился и я услышала:
— Раздевайся, Мелани.
— Что?! — от возмущения, голос вмиг охрип.
— Я сказал — раздевайся, — спокойно повторил Хам. — Хочу посмотреть на твои кубики пресса, глядишь и мне тоже будет… забавно.
Появилось непреодолимое желание расквасить его наглую рожу. Преодолела. С трудом, но преодолела, и устало спросила:
— Только пресс?
— Натаем с него, — милостиво просветил капитан Рего.
Нет, я его все-таки ненавижу. Но вспомнив взгляд и усмешку архонта Дагрея, взялась решительно расстегивать блузку. Расстегнула, распахнула края и продемонстрировала свой, не особо накаченный живот.
— Доволен? — вопрос прозвучал враждебно.
Хам плавно поднялся. И мне бы сразу заподозрить неладное, но Рего произнес:
— Стой, дай проверю. От тебя всего можно ожидать, так что это вполне может оказаться пластиковая насадка.
То есть меня сейчас еще и полапают. Хрень! Вскинув руки, продемонстрировала, что может проверять спокойно, и это было моей ошибкой — плавно обойдя стол по кругу, Хам приблизился ко мне, сидящей на краю столешницы, долго смотрел почему-то в глаза… А потом я вдруг оказалась опрокинута, шею сдавила мужская рука, а сам, мерзавец, прикоснулся губами к моему животу! Губами, затем потерся щекой, пока я отчаянно пыталась встать.
— Тихо-тихо, Мелани, — Рего хрипло рассмеялся, — у нас же переговоры, так? Ты меня уговариваешь, так что должна быть хорошей девочкой, да. Мел?
Понимая, что рукой я его хрен достану, нанесла удар коленом в плечо. Рего отлетел, с трудом удержался на ногах, но все же устоял. И когда я поднялась, ринулся ко мне, чтобы получить апперкот в челюсть. Взвыл, пошатнулся, временно утратив ориентацию в пространстве, но не упал.
— Ну ты и мразь, — стремительно застегиваясь, прошипела я. — Мразь ты, Хам, отстойник ходячий!
Он дернул головой, посмотрел на меня налитыми кровью глазами.
— Но есть для тебя одна хорошая новость, ублюдок, — продолжила я, поправляя одежду, — кажется, место зама освободиться для тебя естественным способом — как только я сдохну. Доволен?
Хам нахмурился, перестал изображать подобие быка на арене и, придерживая явно болящую челюсть, спросил:
— Что?
— Что слышал, придурок! — я обошла его, и направилась к двери. — Счастья тебе, на новой должности.
Из управления вышла, ни с кем не прощаясь. На улице уже ждал катер министерства инопланетных дел, так что даже не пришлось своего водителя ждать. Посла не было, видимо мне давали время привести себя в порядок.
