— Хочешь игрушку, деточка?
Болтая в воздухе ногами, я выпала в осадок. Буквально. Потому что подошел архонт Дагрей, снял меня с «перекладины», и уложил на алтарь.
От досады, обиды и вообще чувства вселенской несправедливости я попросту взвыла. Эрих пригвоздил меня одной рукой к камню, и стоял теперь передо мной на одном колене. А старше, укоризненно покачав головой, произнес:
— Не плачь, маленькая, я пришлю тебе другой посох, красивый, с позолотой. Не стоит грустить в такой светлый день.
Черт, он что, издевается?!
Но нет, не издевался, а продолжая все в том же положении держать руку и посох, приказал:
— Отойди, седьмой архонт.
И Эрих, легко поднявшись, отошел от алтаря.
Освободив меня соответственно.
Я вскочила едва мужик вернулся на землю покрытую ровным слоем зеленой травы, но… как оказалось, было поздно. То, что я приняла за камень — вспыхнуло белым, мутным светом, и этот свет окутал меня, словно спиралью. А в ней, я утратила возможность даже сделать шаг…
— Небо принимает твой выбор, седьмой архонт! — возвестил старик.
Я в ужасе посмотрела на Эриха — он стоял улыбаясь, счастливый такой, довольный и вообще кажется, чем-то обрадованный.
Мне было не до радости, потому как в следующее мгновение свет схлынул и меня охватило пламя! Слепящее белое пламя, тоже окутав спиралью! Кто-то заорал женским визгом… Надеюсь не я, и опустим тот печальный для моего самоуважения факт, что других женщин на ритуале поджаривания агента гаэрской разведки не присутствовало.
— Звезды принимают твой выбор, седьмой архонт.
Улыбка Эриха стала какой-то запредельной. Он даже сверкнул зубами, которые реально сверкали в свете этого огня.
Огонь схлынул.
Перестав визжать, я попыталась рвануть нахрен отсюда, уже не пытаясь обзавестись орудием смертоубийственного труда, как… мою лодыжку опутал корень!
— Какого черта из камня растут корни! — заорала я.
Архоноподобные черти и старик в сером тупо промолчали, а визжащую меня по рукам, ногам, платью, в конце концов, спеленали лианы!
— Хрень космическая! Это вообще нереально все! — вопила я.
Не знаю, может показалось, но утолки стариковских губ дрогнули, в попытке скрыть улыбку, и друид провозгласил:
— Земля принимает твой выбор, седьмой архонт!
Все, у меня истерика. У меня просто истерика… будет когда я их всех уюью! Старика первого, Эриха сначала изнасилую, потом убью! Да я…
Корни взяли и втянулись в камень. Потрясно! Вот просто потрясно!
— Слушайте, а можно я уже просто уйду? Пожалуйста, я вообще против замужества по личным и идейным причинам.
Старик, ранее меня полностью игнорирующий, заинтересовался последней фразой и переспросил:
— Это что за идея такая?
— Все мужики — козлы! — выпалила я.
Не знаю, что несу, козлов вообще никогда не видела и…
И тут по моей ноге заструилось что-то мокрое…
Первой мыслью было «Я опозорилась!», второй «Сами виноваты, я с утра в туалет не ходимши», и только после я посмотрела вниз…
Меня обвивала спиралью вода! Прозрачная, искрящаяся на солнце вода! Подмочившая и мою репутацию, и мое платье, и даже волосы. Атас! Да, кстати, вода вытекала из камня. Из белого, отшлифованного, без единой дырочки камня!
— Эрих, — простонала я, — просто прими как данность — я тебя ненавижу. И тебя дед. И вас, мужики. И вас камни. И тебя холоднющая вода… подогреть не могли, что ли? Значит как огонь и корни из этой штуковины, так, пожалуйста, а как вода, так обязательно студеная, да?
Но меня, местами обожженную, местами грязную после корней и лиан и повсеместно мокрую вообще никто не слушал. Вот вообще! Всем было на меня плевать, зато на фигурку пялились. Да еще как — у половины архонтов челюсть отвисла, а Эрих даже улыбаться перестал.
— Твою мааааать, — взвыла я.
Им плевать было. А старик, потрясенно опустив руки, произнес:
— Вода приняла твой выбор, седьмой архонт. Впервые за последние двести лет, вода приняла выбор… Невероятно.
Что, правда? Да, это сарказм. И меня трясет от холода… И страшно… И все, что меня волнует:
— Счас еще какая-то гадость из камня полезет, да? Эрих, а давай ты меня уже спасешь, а? Пожалуйста… Я тебе даже деньги за выкуп верну, только спаси… пожалуйста…
Как ни странно, меня услышали. Более того — архонт Дагрей подошел, к краю алтаря, снял с себя мундир и поманил меня. Я не пошла, я прыгнула прямо к нему в объятия, прижалась, дрожа и всхлипывая, и охрипшим после визга шепотом, взмолилась:
— Унеси меня отсюда… унеси меня отсюда… унеси меня отсюда…
— Все-все, шшш, — он погладил меня по спине, после накинул на меня свой мундир, — все хорошо, Мелани, ты у меня чудо.
— Ппппошел ты, — выдохнула я, вопреки собственному посылу, прижимаясь к нему крепче, и сильнее обнимая за шею.
Эрих ничего не сказал. Молча закутал меня в свой мундир, подхватил на руки, причем шею его я не отпускала и хрен теперь отпущу, поднес меня к старику, словно чего-то ожидая.
Не знаю чего он ожидал, я прижалась к архонту, спрятала лицо у него на плече, и вообще сжалась, предчувствуя еще какую-нибудь хрень!
Но хрени больше не было. Старик величественно произнес:
— Предки принимают твой выбор, седьмой архонт и даруют свое одобрение. Долгих лет вам, многих детей, уважения и почета! И с возвращением на Тайрем, Эрих Дагрей.
— Благодарю, всеотец, — произнес этот гад.
Но плевать, что гад, главное:
— Только не на каменюку больше, пожалуйста… — прошептала я.
— Все закончилось, милая, больше никаких камней, — едва слышно ответил он, и, повернувшись, произнес уже громко: Братья, моя жена, Мелани Дагрэй.
Не знаю, кого он назвал «братья», но гудежь земли и грохот камней прекратился в тот же миг. Ну п родственнички в общем! А потом Эрих меня куда-то понес…
— Только не на ка… — начала я.
— В постель, девочка моя, просто в постель, — ответил он, и в его голосе, почему-то послышалась улыбка.
То есть еще и лыбится, гад!
— У…у…у… — попыталась высказаться я.
— Удивительный обряд, да? — по-своему понял меня архонт.
— Убью уродов, — четко выразила я свою мысль.
— Вернуть на каменюку? — явно издеваясь, но остановившись, поинтересовался Дагрей.
— Живите, гады, — смилостивилась я.
— Какая ты добрая и великодушная, — сарказм в каждом слове, но возобновил уносительное меня шествие.
