— Раз уж ты снова появилась на моем пути, грех этим не воспользоваться, — спокойно продолжает Адам.
Почему возникает такое чувство, будто он легко может превратить мою жизнь в настоящий ад?
Рывок назад и толчок внутрь меня.
Перед глазами мелькают слепящие вспышки. Сердце стрекочет как бешеное, давит на ребра.
Адам точно наездник. Управляет мной, как животным. Ремень использует в качестве поводьев. Тянет, вынуждая подаваться назад. Насаживает на свой раскаленный от возбуждения орган.
Он ускоряет ритм, подгоняет меня под себя. В его умелых руках я превращаюсь в расплавленный воск, растекаюсь по полу. Податливая. Гибкая. Безвольная.
Его огромный член бьет вглубь, не ведая пощады, заполняет до отказа. Как таран, как молот. Внутри не плоть. Внутри железный поршень. Движется настолько жестко, будто готов пронзить насквозь. Разорвать. Растерзать.
Я теряюсь в безумном темпе.
Адам трахает меня так, что мозг отключается.
Он достает до таких точек, до которых никто и никогда не сумел бы достать. Он знает мое тело лучше, чем я сама.
Или мое тело знает его? Признает законного хозяина.
Рывок. Толчок. Снова рывок. Толчок.
Все сливается, плывет перед глазами. Я забываю, где я. Я забываю, с кем я. Я обо всем забываю. Я даже не уверена, что помню, кто я.
Царапаю холодный пол, ломаю ногти.
Все мои крики замерзают. Остаются глубоко внутри. В горле, что обвито кожаным ремнем.
Адам опять ослабляет хватку, позволяя дышать часто-часто, жадно ловить воздух, но не прекращает сокрушительных толчков. Он движется быстрее. Жестче. Берется за бедра, натягивает на себя. Его удары становятся короткими, отрывистыми.
Я будто падаю вниз с отвесной скалы.
Кричу. Но Адам опять дергает ремень на себя. И крик резко обрывается.
Я срываюсь на хрип.
Мои глаза закрыты. Или распахнуты настежь?
Я вздрагиваю снова и снова. Как одержимая дьяволом. Конвульсивная дрожь охватывает тело.
Меня накрывает оргазм.
Я кончаю. И не могу остановиться. Я не представляю, сколько это все длится. Я поднимаюсь все выше. И падаю. Вниз. Разбиваюсь. Раз за разом.
Адам ни на миг не прекращает трахать меня. Насаживает на член. Беспощадно. Безжалостно. Яростно.
Я ощущаю, как набухают вены на его каменном органе. Пульсация нарастает.
А потом внутрь ударяет струя спермы.
Адам накрывает мой рот ладонью. Другая его ладонь скользит по моему животу, опускается ниже. Пальцы сжимают клитор. Сильно, ритмично. Заставляют меня взорваться.
Я дергаюсь. Кричу. Бьюсь в его руках.
— Этой ночью не надевай нижнее белье, — говорит Адам.
— П-почему?
— Потому что оно тебе не понадобится.
— Я не…
— Тихо, — резко обрывает.
Звук открывающегося лифта. Шаги. Крадущиеся, очень осторожные.
Адам быстро сдвигает мою юбку так, чтобы все снова стало прилично. Прикрывает счесанные о пол колени, поправляет блузу. Снимает ремень с моей шеи. Заставляет подняться.
— Какого черта здесь происходит?! — худощавый пожилой мужчина подходит к решетке.
— Допрос, — невозмутимо отвечает Адам, заправляя ремень обратно в брюки.
Мужчина окидывает всю сцену взглядом, хмурится.
Пусть я и одета, мой вид оставляет желать лучшего. Создается впечатление, будто меня оттрахало все здешнее отделение.
— И как же ты ее допрашивал? — хмыкает.
— Душил, — усмехается. — Ремнем.
— Что? — его глаза округляются.
— Зато теперь мы знаем, что она и правда не в курсе дел собственного отца.
— Ты шутишь?
— Нет. Ты же можешь рассмотреть следы на ее шее?
— Ты обезумел.
— У меня свои методы.
— Я не верю, что ты действительно…
— Продолжим потом. Мне нужно проводить эту милую леди к выходу.
Адам берет меня под локоть и ведет по коридору.
— Тебя накажут? — спрашиваю тихо.
— Сделают выговор.
— И все?
— У меня высокий процент раскрываемости. Никто не станет рисковать таким ценным сотрудником.
— Какой процент?
Он заталкивает меня в лифт.
— Девяносто девять, — потом вдруг ухмыляется. — Было бы сто, если бы ты не путалась под ногами.
— Но я же тебя не заставляла.
— Разве?
Створки лифта смыкаются, и Адам прижимает меня к стенке. Сжимает плечи, после сдавливает грудь.
— Ты выскочила на дорогу. Полуголая.
— Я была одета.
— Сперва я решил, что твой дружок снял тебя на ночь.
— Урод!
Я безуспешно пытаюсь заехать ему коленом между ног.
— А потом ты так отреагировала на самые невинные прикосновения…
— Невинные? — возмущенно фыркаю.
— Я понял, ты не шлюха.
— Так все и правда произошло случайно?
— Да. Знал бы я, какая ты горячая, не потерял бы столько времени даром.
— А что бы ты сделал?
— Я покажу, — его губы кривятся в усмешке. — У нас будет свидание.
— Я на это свидание не приду.
— А тебе не надо никуда идти. Мы встретимся у тебя дома.
— Я не открою дверь.
— Думаешь, стану стучать?
— Тогда я… я, — осекаюсь.
— Что? — хмыкает. — Вызовешь полицию?
— Все происшедшее здесь больше не повторится.
— Разумеется. Не люблю повторяться. Люблю разнообразие.
Лифт открывается, но Адам успевает больно ущипнуть меня за ягодицу. Закусываю губу, сдерживая крик.
— Если ты не под арестом, это не означает, что ты на свободе, — насмешливо произносит он.
И я понимаю, от него будет не так легко отделаться.
Разумеется.
Ведь я совсем этого не хочу.
6
Вечером я закрываю все, что могу закрыть. Окна. Двери. Затворяю максимально плотно. Как будто и правда верю, будто его это остановит, будто его хоть что-то на свете остановит, если он действительно пожелает взять свое.
Медлю, прежде чем принять душ. Точно не желаю смывать его запах, жажду сберечь на коже. Но потом решаю, что это чистое безумие. Мне никогда не стоит иметь ничего общего с этим человеком. Никогда. Ни за что. Ни при каких условиях. Я должна его забыть. Вычеркнуть. Просто обязана, иного пути не существует. Все мои инстинкты вопят об опасности, о том, что нужно скорее мчать прочь, спасть себя.
