— В нашей стране даже производство спичек имеет
отношение к политике, — возразил Евгений Герасимович. — Так о чем
именно вы говорили?
По его лицу Петровский понял, что ему лучше не лгать.
Вполне возможно, что Климентьев даже прослушал пленку с записью их разговора.
Тогда вообще ничего нельзя скрыть.
— Мы обсуждали проблемы Нижнебайкальского
комбината, — признался он. — Вы, наверное, слышали, что там произошло
убийство директора. В наше агентство обратились за помощью в решении
информационных вопросов, и я пришел к выводу, что лучше все детали уточнить с
самим Жуковским, который владеет контрольным пакетом акций этого комбината.
Климентьев внимательно посмотрел на него, затем резко
встал, прошел к своему столу.
— Вы пытаетесь выкрутиться, — строго
констатировал он, — и мне не нравится, как вы постоянно корректируете вашу
позицию. — Евгений Герасимович протянул руку и нажал какую-то кнопку.
"Итак, — послышался характерный голос
Жуковского, — вы решили сами прилететь в Лондон? Зачем вы захотели меня
увидеть? Я думал, мы обо всем договорились с вашим представителем. Кстати, у
вас очень толковый и деятельный советник. У нас с ним оказалось много знакомых
по Америке. Или вы хотите изменить наше соглашение?
— Нет. Двенадцать процентов более чем достаточно.
Но я просил бы вас перевести эти акции в другое место…"
Петровский тяжело вздохнул. Нужно было исходить из
того непреложного факта, что за главным олигархом страны, находившимся в
вынужденной эмиграции, следят сотрудники спецслужб.
— Вы все слышали, — угрюмо сказал он, —
что я должен добавить?
Климентьев выключил магнитофон.
— А вы сами ничего не хотите больше сказать?
— Хочу,— Петровский достал носовой платок и вытер
потное лицо. Как глупо он подставился! Теперь нужно искать выход.
— Комбинат приносит огромную прибыль, —
начал он. — Я считал нерациональным банкротить такое предприятие. Кроме
того, мои аналитики учитывали возможность независимой аудиторской проверки,
которую бы потребовал осуществить американский банк "Голдман Сакс".
Поэтому мы приняли такое ответственное решение и решили пойти на договоренность
с Жуковским. Речь шла исключительно об экономическом сотрудничестве. Вы можете
прослушать всю пленку до конца, мы не обсуждали никаких политических тем…
— За исключением того факта, что вы готовы взять
на себя информационное обеспечение интересов Жуковского…
— Не мы, — достаточно невежливо перебил
хозяина кабинета Петровский, — а наш литовский филиал.
— Вы видите принципиальную разницу?
— Во всяком случае мое агентство не брало на себя
никаких дополнительных обязательств перед Жуковским, — твердо заявил
Святослав Олегович. Он помнил, о чем они вчера договаривались, и теперь мог
только гордиться, что они уклонились от обсуждения многих щекотливых тем. —
И я отказался обсуждать политические гарантии его возвращения.
— Верно, — впервые чуть усмехнулся
Климентьев, — я полагаю, вас больше интересовали тридцать шесть миллионов
долларов, которые вы собирались получить в ходе этих переговоров.
— И деньги тоже, — строго согласился
Петровский. — Я не альтруист и не обязан работать бесплатно. Мои аналитики
просчитали варианты и пришли к выводу, что Жуковский может заплатить эти
двенадцать процентов.
— Десять, — напомнил Климентьев, — только
десять. Два хотел получить ваш советник.
— Он их уже не получит.
— Верно. Но вы отказали группе Алентовича. Семен
Борисович очень влиятельный человек и может обидеться на вас за такое
неожиданное решение. Он был уверен, что вы играете на нашей стороне, а вы
неожиданно переметнулись на сторону Жуковского. Согласитесь, у Алентовича будут
причины вас недолюбливать.
— Я никогда не претендовал на особую любовь
Алентовича, — начал злиться Петровский. Он почувствовал, что сейчас
наконец разговор выйдет на основную тему и ему придется платить за свою
негласную поездку в Лондон.
— Давайте без нервов, — холодно предложил
Климентьев. — По оценкам наших финансистов, ваше агентство заработало за
последние годы больше ста миллионов долларов. Вы очень не бедный человек,
господин Петровский.
— А я и не говорил, что собираюсь сидеть перед
вашим зданием и просить милостыню, — позволил себе еще раз огрызнуться
Святослав Олегович. — Но, учитывая наши доходы, никто не учитывает и наши
расходы. А они большие, очень большие.
— Вот о расходах я и хотел с вами поговорить, —
подхватил Климентьев. — Группа Алентовича действительно собирается
обанкротить комбинат и взять его в собственное доверительное управление либо
скупить акции обанкротившегося предприятия. И вы, конечно, правы насчет
американского банка. У нас слишком большие обязательства перед иностранными
инвесторами. После того как мы демонстративно не поддержали американцев в
Ираке, делать нечто подобное и в экономике было бы слишком нерационально. Они
вложили сто миллионов долларов и имеют право проверить, куда пошли эти деньги.
Боюсь, что Семен Алентович несколько перестарался. Я понимаю его желание
присвоить комбинат, но сотрудники Алентовича, возможно, не смогли просчитать
все последствия такого шага.
— Приятно слышать, — пробормотал Святослав Олегович.
— Но расходы нужно нести всем сторонам, —
невозмутимо продолжил Климентьев. — Я думаю, будет правильно, если вы
перечислите половину полученных вами акций в компанию, которую мы вам укажем.
Например, в "Мостраст".
— Половину? — не поверил Петровский,
вскакивая со стула. — Это же шесть процентов всех акций! Восемнадцать
миллионов долларов! Что вы говорите? Я никогда не соглашусь.
Он хорошо знал, кому именно принадлежит компания
«Мостраст». Это был секрет Полишинеля. Всем было известно, что упомянутая
компания принадлежит самому Евгению Герасимовичу.
— Тогда комбинат будет подвергнут процедуре
банкротства, — безжалостно заявил Климентьев, — и вы потеряете все
деньги. Мы не испугаемся даже скандала. Американцы ничего не смогут доказать.
Мы остановим отгрузку продукции, введем таможенные ограничения, поднимем тарифы
на перевозки и электроэнергию. Вся прибыль комбината уйдет на эти платежи и
плюс еще там найдут массу недочетов. Например, по налоговой линии.
Святослав Олегович понял, что его загнали в угол. Он
сжал зубы и достаточно громко прошипел:
— Грабители.
— Успокойтесь, — посоветовал
Климентьев. — Мы подумали о вашем агентстве. Завтра вы встречаетесь с
представителем Украины. Они готовы выделить вам более пятидесяти миллионов
долларов на их новую избирательную компанию. Как видите, ваши интересы не
пострадают. Хотя и здесь вам придется перечислить на указанные нами счета около
пяти миллионов. Но вы можете отнестись к этому как к обычному налогу.
