— Насилую, — добродушно подсказал Петровский.
— Почти, — рассмеялся Скрыпник. — Я, конечно,
не верю в такие басни, но говорят, что каждая ваша новая сотрудница должна
переспать со своим руководителем, прежде чем вы возьмете ее к себе на работу.
Люди считают, что таким образом вы обеспечиваете себе их лояльность. Типичный
пример шаблонного мышления.
— Какая глупость! — согласился Петровский. —
У меня трудится несколько тысяч человек. Так что же я должен спать со всеми,
независимо от того, нравятся они мне или нет? Таким образом я вызвал бы общую
ненависть, а совсем не лояльность.
— Я тоже считал, что это глупости, — отмахнулся
Скрыпник, — но зато эффективность вашей деятельности известна во всем
мире. Говорят, ни один политик, прибегнувший к вашей помощи, еще не проиграл
выборы. У вас действительно стопроцентный показатель или это тоже байки?
— Девяносто семь, — честно признался Петровский. —
Три процента возникают в результате халатности некоторых работников. Но у нас
не прощают ошибок. Мы сразу же расстаемся с сотрудниками, допустившими
серьезный промах. Наши люди должны работать безупречно. Но поговорим о другом.
На какую сумму вы рассчитываете? Я имею в виду, в какую сумму вы оцениваете
наши договоренности?
Скрыпник нахмурился, достал из кармана блокнот и ручку с
золотым пером. Затем написал цифру с шестью нулями. Петровский посмотрел и
покачал головой.
— Не серьезно, — сказал он. — На выборы в
вашей стране нужна сумма на порядок больше.
Скрыпник изумленно уставился на него:
— Вы не поняли, выборы проводит команда, которая уже
работает. Вам нужно лишь организовать срыв поставок и несколько громких статей в
ваших газетах. Или телевизионных передачах. Согласитесь, за такую поддержку мы
предлагаем невероятные деньги.— Это вы меня не поняли, — усмехнулся
Святослав Олегович. — Чтобы заказать несколько дешевых статей, достаточно
двух тысяч долларов, раздать их журналистам и договориться с ними обо всем.
Боюсь, что вы ошиблись адресом. Мы не занимаемся подобными вещами. Вы сами
сказали, что у меня работают несколько тысяч человек. Неужели же думаете, что я
держу столько людей, только для того чтобы платить продажным журналистам и
организовывать глупые акции, от которых не будет никакой пользы?
Скрыпник посмотрел на свой бокал. Молча налил себе воды и
выпил. Затем осторожно кашлянул.
— Ваши условия? — поинтересовался он.
— Руководство избирательной кампанией— сразу ответил
Петровский, — планирование абсолютно всех акций. И ввод моих сотрудников в
избирательный штаб.
Гость помолчал. Наконец ответил:— Я думал, вы поймете,
что это невозможно.
— Почему?
— Если узнают, что избирательную кампанию нашего
кандидата проводит ваше агентство, мы гарантированно проигрываем. Все сразу
заговорят о "руке Москвы". Пока вы работаете в России, к вам не может
быть никаких претензий, но если ваши люди появятся на Украине… Это будет наше
поражение.
Теперь настала очередь пить воду Петровскому. Он наполнил
стакан, залпом его выпил и неожиданно предложил:
— Можно сделать по-другому. Мы будем работать в Киеве
через вашу организацию. И все акции планировать совместно…
Скрыпник улыбнулся. Очевидно, он хотел услышать что-то
подобное, потому что сразу же одобрительно кивнул.
— Это уже более конкретное предложение. Я могу прислать
к вам наших аналитиков и финансистов, чтобы обговорить все детали предстоящего
соглашения. Я думаю, будет правильно семьдесят на тридцать.
— Семьдесят получаем, конечно, мы? — нагло уточнил
Петровский.
Гость расхохотался.
— Это украинские деньги, — напомнил он, — и
выборы нашего президента. Неужели вы действительно считаете, что должны
получить такие деньги? Это несправедливо.
— Я же не напоминаю вам, что газ наш, — заметил
Петровский. — А без поддержки моей страны ваш кандидат не победит. Ни при
каких обстоятельствах. Америка далеко, и их аналитики понимают в наших делах
столько же, сколько мы в делах зулусских племен. Другой менталитет, другая
история, другие нравы. Пятьдесят на пятьдесят, и, я думаю, мы сможем начать
переговоры.
— Меня просто не поймут мои сотрудники, — пояснил
Скрыпник. — С какой стати мы должны платить вам такие деньги? Конечно,
российский фактор очень важный, но не настолько же, чтобы отдавать вам половину
всех денег. Мы можем заплатить несколько миллионов вашим чиновникам и добиться
нужного результата.
— А вот это уже ошибка, — возразил
Петровский. — Сколько бы у вас не было денег, у американцев их гораздо
больше. И они заплатят нашим чиновникам тоже в два раза больше, чтобы провести
своего кандидата. Но вообще-то соревноваться в таких вещах — занятие опасное.
Однажды кто-то узнает про ваши деньги, и тогда обычный милиционер вдруг
«случайно» найдет коробку из-под ксерокса, в которой они окажутся. Хорошо, если
рядом с президентом будет его все понимающая дочка и умеющий убедить ее ловкий
чиновник. А если нет? Тогда вам обеспечены неприятности. И полный провал на
выборах.
— Но пятьдесят на пятьдесят — это невероятные
деньги, — задумчиво произнес Скрыпник.
— Тогда ищите другое аналитическое агентство, —
предложил Святослав Олегович, уже зная ответ.
— Нет, — сразу отозвался Скрыпник, — я думаю,
мы обсудим ваше предложение и согласимся. Но, разумеется, вы должны
гарантировать нам самое тесное сотрудничество и лояльность вашей прессы.
Петровский кивнул. Гость поднялся, протянул руку. На фоне
скромно одетого хозяина кабинета он выглядел миллионером.
— Где вы одеваетесь? — неожиданно полюбопытствовал
Святослав Олегович.
— У меня свой стилист, — усмехнулся Скрыпник, —
я плачу ему шесть тысяч долларов. Он заказывает для меня из Италии обувь,
костюмы, галстуки, продумывает все аксессуары.
— Выгоните его, — предложил Петровский. — И
вот мой первый вам совет: чтобы никто вас не видел в таком наряде во время
президентской компании. Если вы хоть раз появитесь с вашими бриллиантовыми
запонками, то можете считать все дело законченным. Они стоят гораздо больше,
чем в среднем за год получает ваш обычный гражданин. И снимите эту обувь. Она
тоже бросается в глаза.
— Вы так думаете? — насторожился Скрыпник.
— Уверен. И не затягивайте решение вопроса. У нас не
так много времени.
Глава 9
Когда Скрыпник ушел, Петровский вызвал секретаря, приказал
убрать бутылки и бокалы. Затем уселся за свой стол, намереваясь обдумать
состоявшийся разговор, но развернул кресло и набрал номер известного ему
телефона.
— Да, — раздался в трубке голос секретаря
Климентьева.
— Я хочу поговорить с Евгением Герасимовичем. Передайте
ему, что звонит Петровский.
