— Добрый день, — отозвался Святослав Олегович,
усаживаясь на место за длинным столом заседаний, которое ему безмолвно указал
хозяин кабинета. Сам же он, выйдя из-за письменного стола, уселся во главе
его.
— И о чем же ты хотел со мной поговорить? — лениво
спросил вице-премьер.
— О Нижнебайкальском комбинате, — ответил
Петровский. — Ко мне обратились представители Алентовича с просьбой помочь
им в информационном обеспечении.
— А ты им отказал, — кивнул вице-премьер, — и
очень напрасно это сделал. Они все равно добьются своего, а ты останешься на
бобах.
— Поэтому я хочу с вами поговорить.
— Раньше нужно было со мной разговаривать, —
откинулся на спинку кресла вице-премьер. Он достал из кармана пачку сигарет
«Давыдофф», щелкнул золотой зажигалкой, закурил.
Петровский посмотрел на золотую зажигалку.
"Удивительно, как все они одинаково себя ведут, дорвавшись до этих
денег, — подумал он. — У всех одинаковые золотые часы, золотые
зажигалки, золотые запонки, номерные галстуки, сорочки за триста долларов,
костюмы за три тысячи и обувь от тысячи. Упакованы словно в униформу, меняется
только название эксклюзивных фирм".
— Раньше я не мог, — улыбнулся Святослав
Олегович, — мои люди занимались проверкой состояния дел на
комбинате.
— Не нужно ничего проверять, — спокойно сказал
вице-премьер, стряхивая пепел в пепельницу, — там уже все проверено. На
комбинате бардак, товар вовремя не отгружается, допускаются грубые финансовые
нарушения. И еще они должны вернуть огромный кредит "Голдман-Саксу".
Эти американцы за свои деньги кому хочешь горло перегрызут. Плюс криминальные
разборки на комбинате. Они директора своего убили. В общем, целый букет.
— Поэтому я и отказал, — тихо произнес
Петровский.
— Ты у нас богатый стал. Решил, что можешь выбирать, с
кем тебе работать. Только ты напрасно такую позицию занимаешь. Два миллиона
долларов на улице не валяются. Тебе же сказали, что пришли от меня. Значит,
должен был согласиться. Ты у нас, конечно, крупный специалист, решил, что все
можешь, если помог выиграть выборы. Только ты не забывай, таких специалистов
много. А деньги не всем предлагают, тем более такие деньги.
— Контрольный пакет акций комбината принадлежит Глебу
Жуковскому, — напомнил Святослав Олегович, — я думал…
— А ты не думай, — грубо перебил его
вице-премьер. — Думать в таких делах очень вредно. К тебе пришли и
заказали конкретное дело. А ты у нас, вместо того чтобы ноги им целовать, в
особую позицию встал. Защитником Жуковского заделался. Не сегодня завтра, его в
наручниках привезут в Москву. Знаешь, сколько на нем всякого дерьма
висит?
Ты, наверное, вспомнил выборы и решил, что вы с ним снова
союзники? Только этот союзничек ненадежный. Как это говорилось у классика:
"У Англии нет вечных союзников, у нее есть вечные интересы".
— Вы меня не поняли, — терпеливо произнес
Петровский. — Дело в том, что наши специалисты проверили работу комбината.
Его акции сейчас реально стоят даже не двести, а триста миллионов
долларов…
— Через несколько дней они не будут стоить
ничего, — убежденно заявил вице-премьер, сминая сигарету в
пепельнице.
— Возможно, — согласился Святослав
Олегович, — но нас остановило несколько моментов. Во-первых, финансовый
аспект… — Вице-премьер нахмурился, но ничего не сказал. А Петровский
продолжил: — Согласно нашим данным, американцы выдали комбинату огромный кредит
и они не согласятся на обычное погашение долга. "Голдман Сакс"
инвестировал деньги с расчетом на них заработать, не только вернуть свой кредит
на успешной работе комбината, но и получить высокую прибыль.
— Никто не виноват, что они погорели, — пробурчал
менее уверенно вице-премьер, — у нac в августе девяносто восьмого погорело
множество предприятий.
— Но сейчас не август девяносто восьмого, —
заметил Святослав Олегович, — и у власти другой президент.
Вице-премьер, достав вторую сигарету, швырнул пачку на
стол.
— Что ты хочешь сказать?
— Наши аналитики полагают, что правительство не
допустит банкротства комбината, — когда Петровский хотел, он умел говорить
весьма выразительно, — иначе это осложнит всю инвестиционную политику
американских бизнесменов. А нам крайне нужны их инвестиции. Мы посчитали и
пришли к выводу, что интересы Семена Алентовича не могут перевешивать интересы
страны.
— Сильно сказано, — зло усмехнулся вице-премьер,
разглядывая свою зажигалку. — Получается, что ты у нас за державу, а я как
бы главный твой противник.
— Нет, — возразил Петровский, — вы поверили
Алентовичу, а я решил все проверить. Президент и премьер не разрешат
обанкротить успешно работающее предприятие. Ни при каких обстоятельствах. Кроме
того, американцы потребуют независимой аудиторской проверки. И вы знаете, чем
она может кончиться.
— Какой ты у нас, оказывается, патриот! Может, уже в
какую-нибудь патриотическую партию записался и заодно им советы даешь?
— Я даю советы тогда, когда меня об этом просят, —
пояснил Святослав Олегович, с трудом сдерживаясь. — Но это только
финансовый аспект. А есть еще и криминальный. Тот самый Валентин Георгиевич
Роговицын, который приходил якобы от вас, был в Нижне-байкальске за день до
убийства. И требовал от директора передать ему часть привилегированных акций и
срочно ввести их представителей в Совет директоров. Когда директор отказал, его
убили. Очень интересное совпадение. Его убили на следующий день…
— Ты зачем рассказываешь мне такие гадости? —
разозлился вице-премьер, швыряя золотую зажигалку. — При чем тут какой-то
Роговицын? Я никогда о нем не слышал и слышать не хочу. Или ты решил меня
шантажировать?
— Нет, нет, конечно. Но я обязан рассказать вам все
аспекты дела, чтобы вы знали, почему я отказал Роговицыну.
— Объяснил, значит. Только ты не думай, что сможешь
поссорить меня с премьером. Или с президентом. Это они меня сюда посадили. И ты
мне сказки не рассказывай. Если не хочешь работать, не работай.
— Мы решили, что нужно сыграть по-другому — сообщил
Петровский, — поэтому я и пришел к вам.
— Что ты хочешь?
— Чтобы вы продолжали поддерживать Семена Алентовича.
Вице-премьер опять нахмурился. Он был достаточно умным
человеком, но теперь не мог понять, что именно предлагает его собеседник.
Однако переспросить не позволяла гордость. Петровский, взглянув на него, повторил:
— Мы все просчитали. Нужно сыграть на понижение.
Жуковский будет убежден, что мы, следуя первоначальному плану, пытаемся
обанкротить комбинат. И конечно, он поймет, что нужно избавляться от своих
акций. Я знаю, как и через кого он начнет их сбывать. Можно выкупить у него
контрольный пакет по очень низкой цене, не прибегая к процедуре банкротства. А
затем объявить о получении дивидендов за прошлый год. Если узнают, что
контрольный пакет акций уже находится у Алентовича, акции комбината взлетят до
небес. Значит, цель будет все равно достигнута. Мы не поссоримся с американцами
и передадим комбинат Алентовичу…
