Вице-премьер молчал. Он обдумывал ситуацию. Наконец
проговорил:
— Хитро придумал, неплохо. Твой вариант мне
нравится гораздо больше, чем план Семена Борисовича. Только Жуковского придется
убеждать гораздо дольше, чем меня.
— Убедим, — кивнул Петровский. Он намеренно
оглянулся по сторонам. И неожиданно достал из кармана скремблер, положил его на
стол.
— Что это? — криво усмехнулся вице-премьер. —
Записываешь наш разговор?
— Этот прибор искажает возможную магнитную и цифровую
записи, — пояснил Святослав Олегович.
— У нас здесь никого не подслушивают, — не очень
уверенно заявил вице-премьер.
Петровский взял лист бумаги и написал своим четким, почти каллиграфическим
почерком: "Есть еще один игрок, который владеет большим пакетом
акций".
Вице-премьер покачал головой и громко сказал:
— Больше никого нет.
Петровский нахмурился и сделал еще одну запись: "Через
два дня у него будет шесть процентов акций. Вы можете это проверить через его
компанию".
Вице-премьер прочел, взглянул на Петровского. Затем
подвинул к себе лист бумаги и размашисто написал:
"Название компании?"
"Мостраст", — вывел Святослав Олегович.
Нужно было видеть лицо вице-премьера! Он потерял весь
свой лоск, как-то съежился и сразу вспотел. Достав носовой платок, вытер лицо,
уставился на своего собеседника.
— Но это…
— Да, — перебил его Петровский, — все
правильно. И еще…
"Два процента получит известный вам
человек", — написал он следующую фразу.
— И он тоже? — прошептал вице-премьер.
Они оба отлично знали, что компания "Мостраст"
принадлежит самому Климентьеву. Но вице-премьер все никак не мог успокоиться.
Он опять подвинул к себе листок бумаги и, чтобы проверить самого себя, написал
фамилию руководителя администрации президента.
— Да, — подтвердил Святослав Олегович, постучав
пальцем по фамилии Климентьева.
Вице-премьер опять задумался. Затем снова схватил
ручку.
"Мы все проверим. Ты уверен, что в «Мостраст» будут
переведены шесть процентов акций?"
"Абсолютно уверен", — отобрав у него ручку,
черкнул Петровский.
Вице-премьер прочел его ответ. Затем поднялся, нашел
зажигалку, собрал все листы в пепельницу и поджег. Какое-то время они молча
смотрели, как листы превращаются в пепел.
— Ты подсказал мне очень интересный вариант, —
наконец мрачно произнес вице-премьер. — Если все действительно так, то мне
придется с тобой согласиться. И я буду тебе благодарен за помощь.
— Нужно, чтобы никто не узнал о нашем разговоре, —
напомнил Петровский, — даже Алентович.
— Правильно, — у вице-премьера серьезно
испортилось настроение.. — Чем больше здесь работаю, тем больше
удивляюсь, — признался он. — Иногда удивляюсь очень сильно.
— У вас такая специфика, — позволил себе
пошутить Петровский. — До свидания. Я свяжусь с вами послезавтра.
Из здания кабинета министров он вышел хорошем настроении.
Игра началась, теперь нужно ждать звонка Семена Алентовича..
Глава 10
Алентович позвонил через три дня, как раз тогда, когда сразу
в двух газетах появились большие статьи о бедственном положении
Нижнебайкальского комбината. Первую статью заказали сотрудники Алентовича,
заплатив за нее и журналисту, и редактору популярной газеты. В ней говорилось о
возможном банкротстве комбината и о криминальной обстановке в городе. Статья
была откровенно пессимистической, положение на комбинате выглядело
катастрофическим. Вторая статья, появившаяся в другой популярной газете, была
оплачена уже пресс-службой агентства «Миллениум». В ней журналист пытался
обрисовать более объективную картину хотя указывал на сложное положение
Нижнебайкальского комбината. Но при этом как бы вскользь упомянул и
беспрецендентный американский кредит известного банка.
Узнать, кто заказывает и оплачивает такие статьи, на самом
деле совсем нетрудно. Достаточно заплатить их авторам еще раз и можно получить
любые сведения. Не говоря уже о том, что всегда легко вычислить, кому это
выгодно. Алентовичу определить заказчиков второй статьи не составило никакого
труда. Именно поэтому он позвонил Петровскому.
— Нам нужно встретиться, — предложил Семен
Борисович, — мне кажется, у нас есть о чем поговорить.
— Мне тоже так кажется, — любезно согласился
Петровский. Он помнил, что говорит с одним из самых богатых людей в стране по
версии "Форбса".
Лица этих людей часто появляются на страницах газет и
журналов. При этом никто не задает им вопроса, как могло так получиться, что в
течение нескольких лет эти господа вдруг смогли заработать миллиарды долларов?
Никто не спрашивает, почему семьи всех этих миллиардеров не живут в стране, где
делаются основные деньги. Никто не интересуется, какие налоги уплатили эти люди
за последние десять лет и каким путем стали владельцами несметных богатств?
Просто ввели в оборот термин «олигархи», быстро ставший привычным, и, похоже,
приучили население к мысли, что верховный совет страны — это не болтливые
депутаты Государственной думы и не заседание напыщенных министров, а совет
самых состоятельных людей. О них создаются легенды, придумываются мифы, на них
работают имиджмейкеры и рекламные агенты. Но скрыть внутренний испуг олигархов
они не могут. Каждый из появившихся на страницах «Форбса» опасается не только
за свою судьбу, но и за жизни своих близких, понимая, какой лакомой приманкой
они являются для "отморозков" всех мастей. Каждый из так называемых
«олигархов» точно знает, что все его состояние держится не на личных качествах,
не на проницательности, деловой хватке или уме, а на банальном воровстве
государственных ресурсов и поддержке государства. Все крупные состояния
создавались исключительно при поддержке государственных кредитов, бюджетных
денег и природных ресурсов, отнятых у своего же народа.
Лишенные государственной поддержки, даже самые богатые
олигархи постепенно теряют свое влияние и, как следствие, свой авторитет, свое
богатство. Таковы правила игры, которые были установлены еще при прежнем
президенте. Любой олигарх мог делать все что угодно по отношению к своим
сотрудникам, своим конкурентам и собственному народу. Но он не имел права
нарушать правила общей игры: не отдавать часть денег чиновникам, не выделять
необходимые средства на избирательные компании и не признавать безусловную
власть одного человека в стране. Власть беспредельную и не ограниченную
никакими законами. Только при соблюдении этих правил олигархи имели право на
существование.
— Давайте встретимся в "Царской
охоте", — предложил Алентович, — там можно нормально посидеть и
поговорить.
