— Действуйте, как договорились, — прозвучал
короткий ответ.
Лысоватый убрал телефон и взглянул на напарника, сидящего за
рулем.
— Что сказали? — спросил тот. — Что нам делать?
Лысоватый промолчал. Просто смотрел прямо перед собой и
молчал.
— Ясно, — усмехнулся его приятель. — Все
никак не можешь привыкнуть? Придется решать.
Лысоватый сжал зубы и наконец выдавил:
— Завтра вечером я уеду из города, чтобы у меня было
алиби. Приказали убрать. Считают, что комбинат без него не потянет. Сумеешь все
провернуть завтра?
— Хоть сегодня, — отозвался напарник. — В
него даже стрелять не нужно. Достаточно хорошенько толкнуть и он свалится. У
него ведь больное сердце.
— Нужно наверняка, — напомнил собеседник. — И
вообще не надо мне таких подробностей. Меня они не касаются.
На следующий день вечером Илья Федорович Орлов, директор
крупнейшего в стране Нижнебайкальского комбината, был застрелен в подъезде
собственного дома. Убийца сделал два выстрела. Второй — контрольный.
Глава 1
Святослав Олегович Петровский, руководитель аналитического
агентства "Миллениум", сидел в своем кабинете, когда ему позвонила
секретарь.
— К вам гость, — доложила она. — Поднимается
на наш этаж.
— Сразу проводи его ко мне, — распорядился
Петровский, — и никого больше не впускай. Чай или кофе не приноси и вообще
не входи в кабинет. Ты все поняла?
— Он уже здесь, — Инна отключилась и через
мгновение дверь в кабинет открылась. В комнату вошел невысокий лысоватый
мужчина с очень характерными ушами, прижатыми к черепу. Петровский чуть
поморщился: ему уже несколько раз доводилось встречаться с этим человеком и он
ему очень не нравился. Но Святослав Олегович знал, что пришедший представляет
влиятельных людей, настолько влиятельных, что ему звонил вице-премьер
правительства и лично просил об этой встрече.
— Здравствуйте, Валентин Георгиевич, — поднялся из
своего кресла Петровский, — я рад вас приветствовать в нашем
агентстве.
— Добрый день, уважаемый Святослав Олегович, —
вошедший как-то странно проглатывал окончания слов.
Они пожали друг другу руки и прошли к небольшому столику,
стоящему в углу, чтобы сесть в глубокие кресла.
— Вы просили о встрече, — холодно напомнил Петровский, —
я готов вас выслушать. Какие-нибудь новые предложения?
Он с самого начала хотел показать, что не слишком рад
возможности общаться с этим типом. Но и тот умел чувствовать ситуацию.
— Мы попросили вице-премьера организовать встречу с
вами, — проговорил, улыбаясь, Валентин Георгиевич, чтобы сразу напомнить о
том, кто стоит за его спиной.
Петровский все понял, но не стал реагировать на столь
очевидный намек. Хотелось сначала узнать, зачем к нему явился этот
человек.
— Ваше аналитическое агентство считается лучшим в
стране, — осторожно начал Валентин Георгиевич. — Поэтому нам
настоятельно рекомендовали обратиться именно к вам.
— Я думаю, в Москве есть еще несколько таких же
агентств, — заметил Петровский, — но, если вы так считаете, не буду
спорить. Чем мы можем вам помочь?
— Речь идет о Нижнебайкальском комбинате, —
пояснил Валентин Георгиевич. — Вы, наверное, слышали, что это один из
самых крупных комбинатов в мире. Раньше на нем работало больше двадцати тысяч
человек. Но в начале девяностых комбинат захирел, многие уволились и сейчас там
трудится только несколько тысяч. То есть, можно сказать, что комбинат
практически остановлен. Последний директор пытался наладить работу но все
закончилось трагически…
— В каком смысле?
— К сожалению, его убили, — лицемерно вздохнул
Валентин Георгиевич, отводя глаза. — Очевидно, на комбинате действуют
несколько криминальных группировок, которым невыгодна стабилизация
положения.
— Ясно, — кивнул Петровский и привычно подумал:
"Нужно будет поручить собрать все материалы по комбинату".
— Нижнебайкальский дает больше половины всей бумажной
продукции, выпускаемой в нашей стране, — продолжал между тем Валентин
Георгиевич, — и никто не может позволить нескольким криминальным
группировкам фактически контролировать работу такого гиганта. Мы предложили
начать процедуру банкротства с последующей передачей акций комбината другим
людям, более ответственным в своих решениях. И надеемся, что ваше агентство
сумеет нас поддержать, создав соответствующее мнение в средствах массовой
информации, в частности на телевидении.
— Сколько он стоит на сегодняшний день? —
поинтересовался Святослав Олегович.
Посетитель усмехнулся:
— Около двухсот миллионов долларов.
— Двести миллионов долларов, — задумчиво повторил
Петровский. — И они по-прежнему дают больше половины всей бумаги,
выпускаемой в стране?
— Да, — нервно ответил Валентин Георгиевич, —
пока дают.
— Несмотря на имеющиеся трудности? — Святославу
Олеговичу нравилось издеваться над этим неприятным типом. — Надо же какие
молодцы! На комбинате полный развал, а он по-прежнему не снижает темпов
производства. Или положение там не столь уж печальное? — Он смотрел прямо
на посетителя. Валентин Георгиевич на секунду прикрыл лисьи глазки, но тут же
обрел уверенность.
— Вы все отлично понимаете, — сказал он, —
комбинат пока работает, но мы полагаем, что будет правильным провести процедуру
банкротства и выставить его на аукцион.
— Он приносит убытки? — задал следующий вопрос
руководитель «Миллениума» и неожиданно разозлил гостя.
— Нет, — нервно отрезал тот. — У комбината
есть небольшая прибыль. Но это не существенно…
— Вы пришли ко мне и просите вас поддержать, —
невежливо перебил его Святослав Олегович. — Чтобы сыграть на вашей
стороне, мне нужно знать все исходные данные. Вы же понимаете, что я все равно
их узнаю.
— Верно, — согласился Валентин Георгиевич, заметно
успокаиваясь. — И вы конечно же получите полную информацию. В общем, они
пока приносят чистую прибыль — чуть больше двух миллионов долларов.
— В год? — улыбнулся Петровский.
— В месяц, — уточнил Валентин Георгиевич, и
Святослав Олегович едва удержался, чтоб не ахнуть от удивления.
Двенадцать миллионов долларов чистой прибыли! И этот
приехавший к нему человек говорит, что комбинат нужно обанкротить, передать его
другим людям? Двенадцать миллионов долларов чистой прибыли, это же почти
полмиллиарда рублей.
Вероятно, волнение отразилось на его лице, потому что
визитер как-то многозначительно ухмыльнулся.
— Именно поэтому мы обратились к вам, — не без
напора пояснил он. — Нужно подготовить общественное мнение, что дела на
комбинате идут неважно и процедура банкротства — единственная мера, которая
может спасти необходимое государству производство.
