Третий приподнял руку над ртом Валентина Георгиевича.
— Я… меня… умоляю… — попытался произнести
тот.
— Спокойнее, — посоветовал первый, — и
учти, что здесь не бывает победы по очкам. Или ты нам говоришь правду, или
становишься евнухом. На всю жизнь.
— Не надо, — прошептал Роговицын, — я
все скажу.
— Кто? — повторил вопрос первый.
— Кирилл, Кирилл Мансуров, — выдохнул
несчастный хозяин квартиры, — он бывший офицер. Это он стрелял.
— Адрес, — потребовал первый.
— Он… он…
— Адрес или…
— Он… живет в Екатеринбурге… Мы его вызываем…
когда нужно…
— Адрес…
— Я знаю телефон, — закричал Роговицын. И
неожиданно заплакал: — Не убивайте меня.
— Телефон, — напомнил мужчина, и Роговицын
прошептал номер телефона.
Первый посмотрел на своих подчиненных. Затем спросил:
— Кто заказал?
— Они меня убьют, — Роговицына била крупная
дрожь. Лужа под ним начала впитываться в спущенные трусы и майку. Это было даже
не противно, а очень страшно.
— У нас нет времени, — напомнил
первый. — Говори, кто заказал?
— Мне звонил помощник Алентовича, Игорь. Честное
слово, это правда. Честное слово.
— В доме есть мобильные телефоны?
— Да, два телефона.
— Где они?
— У меня в кабинете. Один выключен, второй включен.
Первый мужчина взглянул на третьего. Тот поднялся и прошел в
кабинет. Вернулся с двумя аппаратами мобильной связи, успев по дороге выдернуть
шнур из обычного телефонного аппарата.
— Сейчас мы уйдем, — сообщил первый, — и
заберем твои телефоны. Если до утра попытаешься кому-нибудь позвонить, мы
вернемся и отрежем тебе все выступающие части тела. Тебя никто не сможет
защитить, мы найдем тебя где угодно.
— Понимаю, — обрадовался Роговицын. — Я
никому… честное слово, никому… клянусь…
— Конечно, — сказал первый. — Только я
обычно тоже никому… не верю.
Он взглянул на второго мужчину. Тот убрал ножницы,
достал из кармана одноразовый шприц и ловко уколол Роговицына в плечо. Уже
через несколько секунд Валентин Георгиевич заснул, откинув голову.
— Уходим, — решил первый. — Сколько он будет
спать?
— До полудня, — ответил его
подчиненный, — может, и дольше.
— Я там в кабинете деньги видел, — сообщил
третий мужчина в маске, — около пяти тысяч долларов. Что с ними делать?
— Ты успел их пересчитать? — зло спросил
первый.
— Нет, на глаз определил. Что с ними делать?
— Вернись и забери, — разрешил
первый. — Пусть это будет наш гонорар за этого мерзавца. Только больше
ничего не трогай. Мы не домушники, чтобы квартиры "бомбить".
Третий мужчина повернулся и побежал в кабинет. Второй
внимательно посмотрел на заснувшего хозяина квартиры.
— Может, одеть его и оттащить в спальню? —
нерешительно спросил он. — Жалко человека, лежит тут в своей моче…
— Оттащи, — разрешил первый. — Будем считать,
что он нам за это заплатил. Я бы на его месте не возражал. Надень на него трусы
и положи на диван. И не забудь его накрыть чем-нибудь теплым.
Второй кивнул и, схватив лежавшего без сознания Роговицына
за руку, потащил его в сторону спальной комнаты.
Еще через минуту все трое вышли, закрыв за собой
дверь. Когда они спускались в лифте, первый добродушно спросил:
— Там пять тысяч было или немного больше?
— Семь, — ответил, отводя глаза,
третий. — Честное слово, только семь.
— Не обманывай нас никогда, — грозно предупредил
первый, выходя из кабины лифта.
Дежурного они колоть не стали. Просто усыпили, пропитав
платок обычным хлороформом. Затем все пятеро сели в два автомоля и
уехали.
Киллер получил вызов по известному телефону уже глубокой
ночью. И на следующее утро прилетел в Москву на очередную встречу. Его взяли
прямо в аэропорту. Но в отличие от Роговицына Кирилл Мансуров оказался крепким
орешком. Его били около двух часов и сломали ему два ребра, прежде чем он
наконец согласился говорить. Его признание записали на магнитофонную пленку и
повезли к заказчикам.
Еще через три часа за киллером, брошенным в подъезде одного
из старых домов, приехали сотрудники прокуратуры, к которым «попала» копия
пленки с записью признания убийцы в совершенном им преступлении. Еще через час
был арестован у себя на квартире и Валентин Георгиевич, на которого дал
показания Мансуров. Еще не отошедший после ночного нападения, Роговицын отнесся
к своему аресту с большим облегчением, посчитав, что лучше сидеть в тюремной
камере, чем находиться в руках бандитов. Как ни странно, был доволен таким
поворотом событий и киллер, который понял, что его больше не будут бить и тем
более убивать. Его поместили в тюремную больницу. Вскоре туда же доставили и
Роговицына, перенесшего ночью сильнейший шок.
Скандал получился грандиозный. К вечеру все известные газеты
имели копии пленки с признаниями главного убийцы. Дальнейшие события
разворачивались по всем законам детективного жанра. К семи часам вечера был
арестован помощник Семена Борисовича Алентовича, находившийся в этот момент в
известном московском клубе со своей девушкой. Девушку сразу же отпустили, но
каким-то неведомым образом газетчики и журналисты нескольких телекомпаний об
этом аресте узнали тоже. Уже в ночных новостях, сразу по нескольким каналам,
прозвучали фамилии не только задержанных, но и самого Семена Борисовича
Алентовича. Скандал вовсю набирал обороты. На следующее утро прокуратура
предъявила официальные обвинения в убийстве генерального директора
Нижнебайкальского комбината всем трем задержанным.
Всю вторую половину дня в офисе у Петровского разрывались
телефоны. Но секретарь получила инструкцию шефа отвечать только на звонки
городских телефонов, установленных в приемной. К аппарату правительственной
связи в кабинете шефа никто не подходил. Лежащий на столе мобильный телефон
Петровского тоже трещал, не переставая. К нему Инна приближалась, смотрела на
высвеченные номера звонивших и фиксировала их в журнале. Никто не мог понять,
что происходит, почему Петровский так неожиданно замолчал и где его следует
искать? Сидевший рядом с Инной Виктор Михайлович Глушко лишь улыбался, глядя на
номера звонивших. Примерно в шестом часу вечера высветились цифры аппарата,
установленного в приемной вице-премьера.
— Где Святослав Олегович? — грозно
осведомился его помощник. — Мы звоним ему весь день на мобильный и на
правительственный. Почему он не поднимает трубку?
— Святослав Олегович в больнице, — сообщила
Инна невозмутимым голосом. — Сегодня утром у него случился гипертонический
криз. Ничего серьезного, но надо немного отлежаться. — Она действовала
точно в соответствии с данными ей указаниями. — Но если очень нужно, он
вам перезвонит через полчаса.
