— Ни в коем случае не продавайте наши акции, —
приказал Святослав Олегович, — только покупайте. При любых обстоятельствах
только покупайте! Как дела у "Мостраста"?
— Едва новость о покупке им акции стала известна на
бирже, как акции самого "Мостраста" сразу поднялись.
— Что и требовалось доказать, — кивнул
Петровский, — я так и думал.
— Иногда мне трудно следить за вашими
рассуждениями, — призналась Бочарова.
— Ничего. Все нормально. Сколько стоят акции на
сегодняшний день?
— Не очень дорого. Максимальная цена могла быть три
миллиона долларов за один процент акций. Три доллара за акцию. А сейчас около
одного и четырех десятых. И цена продолжает падать.
— Покупайте все, что сможете купить, — еще раз
повторил Петровский, пока цена падает, покупайте все.
— Вы уверены, что комбинат избежит процедуры
банкротства? — поинтересовалась Наталья Андреевна. — При такой цене
за акции они не смогут вернуть кредита американскому банку.
— Это их проблемы, — улыбнулся Святослав
Олегович. — Покупайте все, что вы сможете.
— Я все поняла, — она собрала бумаги и
сложила их в папку. — Еще будут какие-нибудь указания?
— Больше никаких. Спасибо за вашу работу.
— Не за что, — Бочарова поднялась и пошла к
выходу. — Желаю вам скорейшего выздоровления.
Она уже подошла к двери, когда он ее позвал:
— Наталья Андреевна, вы больше не обижаетесь на
меня за ту проверку, которую я устроил вам при приеме на работу?
— Нет, — ответила она, — хотя
по-прежнему считаю, что поступила правильно. Извините, что говорю так
откровенно.
— Спасибо, — улыбнулся он на
прощание, — и до свидания. — И Наталья Андреевна ушла, оставив в
палате легкий аромат своих духов.
На следующее утро к Петровскому явился представитель
Жуковского. Он принес телефонный аппарат специально для того, чтобы его шеф мог
с ним поговорить. Гостя не пустили, но телефон, предварительно проверив,
Святославу Олеговичу передали. Ровно в одиннадцать часов позвонил Глеб
Моисеевич. В Лондоне в это время было восемь утра.
— Доброе утро, Святослав Олегович, — послышался
его привычный торопливый говорок. — Извините, что беспокою вас в больнице.
Но мне показалось, что нам надо срочно переговорить.
— Доброе утро Глеб Моисеевич, — Петровский
даже лег на кровать, чтобы лучше имитировать голос больного, — я вас
слушаю.
— Как вы себя чувствуете?
— Неплохо. Врачи считают, что я могу скоро
выписаться. Примерно через месяц, — соврал он.
— Это очень долгий срок, — сразу откликнулся
Жуковский. — Дело в том, что ситуация в Нижнебайкальске, кажется, выходит
из-под контроля.
— В каком смысле?
— Акции упали в цене больше чем на половину. И вчера я
узнал, что наши друзья, вы, конечно, понимаете, о ком я говорю, решили
отказаться от крупного пакета акций комбината, которыми они владели. Это
означает, что они потеряли всякий интерес к нашей сделке.
— А вы хотите быть всегда в центре внимания? —
усмехнулся Петровский. — Ну и хорошо, что мы разобрались с ними и
прекратили всякие отношения.
— Но акции покупает неизвестная мне компания
«Мостраст», и я не знаю, кто стоит за этой сделкой.
— Все в порядке, — выдохнул Святослав Олегович,
стараясь говорить медленнее и слегка приглушенным голосом. — Если у вас
есть независимые наблюдатели, то вы можете легко проверить, что половину ваших
акций, переданных нам в доверительное управление, мы тоже переведи в
«Мостраст». Это надежная и высокорентабельная компания.
"Если наш разговор запишут и снова передадут
Климентьеву, он будет доволен, — подумал Петровский. — Я ведь изо
всех сил стараюсь его поддержать и успокоить Жуковского. Надеюсь, наши славные
органы не упустят моей беседы с Лондоном".
И, словно услышав его мысли, Жуковский быстро произнес:
— Я попросил принести вам новый аппарат, чтобы
никто не мог подслушать наш разговор. Будет хорошо, если вы оставите его у
себя. По этому телефону я мог бы находить вас в случае необходимости.
— Согласен, — ответил Петровский. — И не
нужно так переживать.
— Вам легко говорить, находясь в Москве, —
возразил Глеб Моисеевич. — Не забывайте, что против меня возбуждено
уголовное дело и все может обернуться не так, как мы предполагаем. Как вы
думаете, история с арестом помощника нашего «друга» будет иметь продолжение? Ее
раскрутят?
— Не знаю, — сказал Святослав
Олегович. — Я нахожусь в больнице, мне отсюда трудно судить.
— Жаль, — искренне произнес
Жуковский. — Я думал, вы знаете истинное положение дел. До свидания.
Поправляйтесь.
— Спасибо. Я буду ждать ваших звонков. Всего
хорошего!
Убрав аппарат, Петровский задумался. Очевидно, Георгий
Моисеевич понял, что арест помощника Алентовича спровоцирован чьим-то
вмешательством. И абсолютно правильно вычислил, кому это выгодно. Нужно вести
себя осторожнее. Алентович не дурак, и тоже может все вычислить, хотя Бочарова
и сказала, что он уступил все свои акции «Мострасту», компании, которую
контролирует лично Климентьев. А это, между прочим, значит, что Алентович и
Климентьев встретились и обо всем договорились. Если в ближайшее время
помощника олигарха отпустят, станет ясно, что Семен Борисович продал свои акции
в обмен на его свободу и закрытие уголовного дела.
Петровский серьезно задумался. Его план терпел
очевидное фиаско. Он не предполагал, что Климентьев и Алентович сумеют так
быстро спеться. Черт побери! Не следовало исключать и такого варианта. Теперь в
«Мострасте» будет больше двадцати процентов акций комбината, и Климентьев
начнет скупать оставшиеся акции. А это неминуемо приведет к их росту и срыву
плана Петровского. Необходимо решать, как быть дальше.
В этот момент зазвонил новый аппарат, который Паша
Бубенцов оформил на чужое имя. Явно взволнованный Глушко сообщил, что в Киеве
арестован Юлай Абуталипович.
— Как это арестован? — не поверил своим ушам
Петровский, приподнимаясь с постели. — Они там что, все с ума сошли?
Почему его арестовали?
— Киевская прокуратура обвиняет его в собирании
аналитических материалов по поводу основных кандидатов в президенты. Они
считают, что он интересовался и стратегической информацией, когда выяснял
источники финансирования партий и кандидатов в президенты.
— Какие у них могут быть особые секреты? —
разозлился Святослав Олегович. — И чем там, интересно, занимается этот
Скрыпник? Я сделаю из него Трупника, если он не поможет Юлаю.
— Может, мне срочно вылететь в Киев?
— Ни в коем случае! Они только и ждут подходящего
момента, чтобы спровоцировать скандал. Одно дело, когда арестовывают эксперта
из аналитического агентства, пусть даже находящегося в Москве, и совсем другое,
когда в Киев приедет бывший генерал КГБ. Представляете, какой пиар они устроят
на вашем задержании? Ни в коем случае не нужно туда ехать! И скажите Инне,
чтобы срочно нашли мне этого Скрыпника.
