Каюсь, мысль возникла… и тут же исчезла.
Цветы не виноваты. Их и так уже наказали. Ни за что. Срезали под корень. Так пусть же завянут своей смертью, а не от моих рук и ног.
Мужчина слушал меня. Не перебивал. Ни единым мускулом на лице не показывал своего отношения к словам.
— Если ты закончила, то я пойду.
— Вот так просто? Не ответив ни на один вопрос? — я начала злиться.
— Все что мной будет сказано, окажется использовано против меня. Я лучше промолчу.
Именно в этот момент у меня возникло дикое желание ухватить Берга за шею и с силой сжать. Чтобы видеть, как он начнет корчиться в предсмертных судорогах.
— А пока ты планируешь мою смерть, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили завтрак. Питательный и калорийный, — он читает мои мысли? — И не надо на меня так смотреть. Желание убить возникает у многих моих знакомых. Это нормальное явление. Я привык.
Глава 42
Меня не трогали еще пару недель. Думала, что после подтверждения беременности с помощью тестов заставят проходить полное обследование, чтобы на сто процентов убедиться в факте, но нет. Оставили в покое. С вот с внешним миром общаться не давали. Однако выгуливали, а не только держали взаперти. После радостных для бандитов известий условия содержания для беременной птички улучшили.
Беременной птичкой назвал меня Гога.
В один из дней вместо молчаливого абрека появился он. Местами выбритый, надушенный и зло скалящийся.
— Ну что, кукушка, несущая золотые яйца, докукарекалась? Все же эксперимент удался. Прижились живчики покойного Максика. Силен волчара. Даже после смерти сумел бабу обрюхатить.
Я порядком струхнула, когда увидела Гогу.
— Не дрейфь, кукушка, пальцем не трону. Босс дал строгие распоряжения относительно тебя. Пока ты с золотым яйцом в пузе, с тебя надо пылинки сдувать. Да переходить улицу на противоположную сторону, как только появишься на горизонте. Чтобы не нервничала.
Мужчина вроде бы говорил нормально, но складывалось ощущение, что он все вокруг заливает ядом. Настолько неприятно мне было находиться в его обществе.
Мерзкий тип, хоть и смазливый.
За время отсутствия в резиденции он сменил имидж. Постригся у модного барбера. Отрастил бороду. Купил новую косуху. Теперь на куртке отсутствовали блестящие украшения за исключением кнопок и молний.
— А сейчас тебе что надо? — спросила, глядя испуганно. При этом искала глазами своего сопровождающего.
Я могла гулять на улице, но исключительно под присмотром кого-нибудь из надсмотрщиков. Один или сразу два следили за мной не хуже трехголовых церберов. Без них я шагу не могла ступить.
— Пришел сообщить, что скоро выдвигаемся.
— Куда? — мой голос дрогнул, хоть и не успел дать петуха. Однако прозвучал на порядок тоньше. Почему-то абрека, который оказался Толей, на горизонте не было. Как будто испарился или его испарили.
— Куда шеф скажет, туда и тронемся, гы.
Чтобы пройти в дом, мне следовало миновать Гогу. А он, как назло, не желал уходить с моего пути.
— Чего же ты стоишь? — насмешливо спросил он.
— Жду когда уйдешь, — не двинулась с места.
— Ты меня боишься? — спросил довольно скалясь. Сейчас он больше напоминал улыбающуюся акулу, чем нормального человека. Хищный взгляд. Злобные маленькие глазки. Дурные намерения в голове.
— Вот еще, — фыркнула, но с места не сдвинулась.
— Тогда чего не идешь? — он провоцировал. Нагло и подло.
— Не хочу, — сложила губки бантиком.
— А шеф ждет.
— Шеф действительно ждет, только тебя, Гога, — очень кстати из-за угла летней беседки вышел Артик. Он недовольно посмотрел на коллегу. Тот натянуто улыбнулся, пойманный с поличным. Засунул руки в карманы. И, начав насвистывать модную мелодию, двинулся в сторону дома.
— Он к тебе приставал? — Артик был суров. После случая с кухаркой и гнева хозяина, он со мной не шутил и мне не улыбался. Однако от Гоги спас.
— Нет, — замотала головой. То, что я немного испугалась, не в счет.
— Если что-то вдруг изменится, то говори мне, не бойся, — предупредил Артик, оглядывая с ног до головы. По всей видимости желал проверить насколько я с ним честна.
Я сдержанно кивнула.
— Мы не в больничку, случайно, едем? — предположила.
— Нет.
Артик, как всегда, был немногословен.
— А куда? — решила, что шагу не ступлю, пока не выясню для чего понадобилась.
— К нотариусу.
Новость удивила. Я вроде бы завещание писать не собиралась.
— А зачем? — по природе все женщины любопытны, я не исключение.
— Я не знаю, — Артик был прост как пять копеек. Чего ему не следовало знать он не знал и не пытался выяснить.
— А где Сычев, что-то его не видно и не слышно?
Судьба Сычева меня интересовала постольку-поскольку, но я до сих пор точила на него зуб.
— Разбирается со своими проблемами.
Я открыла рот, чтобы еще что-нибудь спросить, а Артик развернулся и пошел по дорожке, говоря тем самым, что разговор окончен.
Вредный тип.
Пришлось идти следом.
К нотариусу мы ехали вчетвером. Кроме меня и Артика в машину сели Толик и Леха. Гога остался дома. Злорадно подумала, что его, как Золушку, заставили перебирать пшено и просо.
А возле конторы нас уже ждали Берг с Серегой.
Пока мы выгружались из машины, к нотариальной конторе подъехало еще несколько машин. Из которых начали вылезать хмурые неулыбчивые типчики. Последним чрево огромного лимузина покинул Илья Юрьевич Копылов.
Хотя, я ошиблась. Он был не последний. Последней была ярко накрашенная девица с низкой социальной ответственностью.
