— Вы ладите с животными, да? — спросила миссис Кодзима и повела меня в гостиную.
Тама пошла следом за нами.
В гостиной на белом диване сидели Чи и Сачико. У Сачико опухли глаза. Я кивнул девушкам, и они кивнули в ответ.
— Пожалуйста, садитесь, — попросила миссис Кодзима, потом ушла в другую комнату за письмом.
Я устроился на диване по другую сторону низкого квадратного столика от девушек и огляделся по сторонам, гадая, где мистер Сумида и сводный брат Мияко.
Справа от меня на деревянном комоде стояла старая фотография. На ней были Мияко с мамой и мужчина в хорошо знакомых мне очках. Я сглотнул, с трудом вспоминая, как дышать.
Тама подошла ко мне и клубком свернулась у ног. Присутствие кошки успокаивало, и я погладил ей голову, потом шею.
Вернулась миссис Сумида с белым конвертом в руках.
— Мияко оставила мне это письмо, — объявила она, открывая конверт. — Я прочту его вслух.
Дорогая мама!
Когда это письмо попадет к тебе, я буду в лучшем мире. Прости, что улхожу так скоро. К тебе это никоим образом не относится. Решение я приняла самостоятельно. Я хочу именно этого. Винить никого не стоит.
Если нужна причина, могу сказать, что я устала. Очень–очень устала.
Надеюсь, ты поймешь и отпустишь меня.
Пожалуйста, будь счастлива за себя и за меня тоже.
Мияко
Р.5. Знаю, что не имею права просить об одолжении, но надеюсь, ты исполнишь мою последнюю волю.
1. Пожалуйста, отдай в благотворительность все мои личные вещи, за исключением любовных романов. Их я хотела бы оставить своим подругам Чи Оно и Сачико Хаями.
2. У меня была кошка черепахового окраса. Недавно она сбежала, но может скоро вернуться. Прилагаю фото, чтобы ты ее узнала. У нее красный ошейник с серебряным колокольчиком. Я в курсе, что у тебя аллергия на кошек, но, пожалуйста, приюти ее на время. Хотелось бы, чтобы мой друг Рюсэй Янаги ее пристроил. Письмо ему я написала.
Когда миссис Кодзима дочитала письмо, глаза у нее были красные. Чи и Сачико плакали, а мне не хватало воздуха.
— Вы возьмете ее книги? — спросила миссис Кодзима у девушек, вытирая слезы.
— Конечно, — кивнула Чи. — Обещаю их беречь.
Сачико попыталась ответить, но не смогла, поэтому молча закивала.
— А это для вас, Янаги. — Миссис Кодзима протянула мне письмо.
Когда я взял конверт, из него выпала фотография кошки. Таму фотографировал я.
* * *
Как–то раз в прошлом году Фуми–нэ понадобилось задокументировать часть своих работ. Я отдыхал у себя в комнате, когда она вошла и объяснила, что нужно делать.
— Сфотографируй все картины в студии. — Сестра протянула мне «Никон ФМ2»›. — Оригинальничать не нужно, просто сфоткай каждую работу. Пусть Мияко тебе поможет.
— Для чего тебе?
— Для выставки, — ответила сестра. — Организаторы запросили фото для каталога.
Я сел на кровати и проверил «никон». Отсек для пленки оказался пуст.
— Ты ведь не участвуешь в выставках.
— Нет, но эта особенная. В одной галерее соберутся предприниматели, чтобы купить картины для своих офисовт
— Ясно, запахло деньгами, и мисс Янаги мигом заинтересовалась.
— Да, заинтересовалась, и ты уж не напортачь. Фотографии нужны к выходным.
На следующий день я купил три рулона пленки и попросил Мияко мне помочь. Полдня мы фотографировали работы Фуми–нэ, но использовали только половину пленки. Я осторожно навел объектив на Мияко, надеясь тайком ее сфоткать, ио она заметила.
— Прекрати! — велела она, смерив меня недовольным взглядом, Я не люблю фотографироваться.
— Не злись! — взмолился я. У нас куча кадров осталась, а сегодня негативы нужно отдавать на проявку.
У Мияко загорелись глаза.
— Так почему бы тебе не сфоткать Таму? Растет она быстро, скоро станет взрослой кокой, а у меня не останется памяток о том, каким милым котеночком она была.
— Ты говоришь о ней, как о своем ребенке,
— Тама и есть мой ребенок, — сказала Мияко. — Если она пропадет, фотографии можно будет использовать для объявлений.
— Что за ерунда?! Как Тама пропадет, если она все время в квартире? — Я убрал фотоаппарат в чехол. — Ладно, будь по твоему. Пойдем к тебе и сделаем фотопортрет Тамы.
Сказать было легко, а сделать сложно. Тама отказывалась сидеть смирно. Она ненавидела «никон». Мы с Мияко и угощали ее, и игрушки подсовывали, и сюсюкали, а она ловко вы падала из кадра.
Безрезультатно промучившись несколько часов, мы без сил рухнули на кровать. В квартире царил хаос — подушки и одеяла валялись на полу.
— В фотографы–анималисты я не гожусь, — посетовал я, стараясь отдышаться.
— Я тоже нет, — проговорила Мияко. — Ну, или Тама в модели не годится.
— Да, как вариант, — засмеялся я.
Мияко повернулась к Таме, сидевшей на прикроватном столике:
— Что скажешь, Тама? Мы думаем, супермодели из тебя не выйдет.
Тама замурлыкала, наконец села смирно и уставилась на меня. Я сполз с кровати и потянулся к фотоаппарату, лежащему на полу.
— Что ты делаешь? — спросила Мияко.
— Тс-с! — зашипел я. — Тихо!
Затаив дыхание, я навел объектив на Таму и щелкнул затвором «никона». На все не ушло и секунды, но я знал, что снимок сделан.
Тама тотчас соскочила с ночного столика и убежала в гостиную.
— Получилось? — спросила Мияко.
— Да, я почти уверен.
— Давай я пленку проявлю. — Мияко взяла «никон». — Скажешь Фуми–нэ, что распечатанные фотографии я отдам ей в воскресенье после обеда.
— Не слишком много тебе хлопот?
— Нет, ничего подобного, — Покачала головой Мияко.
В итоге она сказала, что последней фотографии нет. Мол, Тамы «в полный рост» не оказалось ни на одном кадре.
— Я почти уверен, что на последнем снимке она получилась, — заявил я. — Ты точно как следует негативы просмотрела?
Мияко кивнула.
— А у тебя самоуверенность точно не зашкаливает?
Сейчас, поднимая упавший снимок, я понял что это та самая фотография Тамы. Зачем Мияко соврала о таком? Я уставился на письмо, которое держал в руках и гадая, не найдутся ли в нем ответы
7 ЛЕТО ПОКИНУЛО ЕЕ НАВСЕГДА
— Рюсэй Янаги! Что. Это. Такое? — спросила Фуми–нэ, повысив голос.
