Фуми–нэ велела мне проводить Мияко домой. Мияко пробовала возразить, но моя сестра настаивала.
— Считай, это нужно не тебе, а мне, — сказалаона Мияко. — Уже поздно, и я хочу быть уверена, что моя молодая помощница благополучно добралась до дома. Если откажешься, мне совесть не позволит тебя нанять. Ты еще хочешь у меня работать? Ну, после пробного дня?
— Да, конечно.
Моя сестра сдержала слово и официально наняла Мияко помощницей: В первый день пострадали лишь топ и юбка Мияко, ‚покрывшиеся пятнами белой краски.
— Ничего страшного, я купила их на распродаже в Синдзюку, — сказала она, когда я провожал ее домой. — Есливзглянуть под определенным углом, тебе некажется, что пятна наносили специально?
Я покачал головой. Такая мысль не возникла бы ни у кого.
— Если хочешь, могу нарисовать что–нибудь в тон пятнам, — предложил я. — Но я не такой талантливый, как моя сестра. Результат не гарантирую.
— Все получится. Я тебе доверяю.
Я тебе доверяю… От ее слов стало больно.
— Зачем тебе деньги? — полюбопытствовал я. — Ты ведь не задолжала «черным» кредиторам или что–то подобное?
Мияко склонила голову набок:
— А ты как думаешь?
— Зная тебя, предположу, что деньги нужны на книги. Любовные романы кончились.
— Точно, точно, — закивала Мияко.
— Книг много не бывает.
— И это точно. Вопрос в том, куда их ставить.
— Купи новый стеллаж.
— А если для него нет места?
— Купи новый дом.
Мияко кивнула:
— Да у тебя целый план. Сейчас прикину, сколько часов мне нужно для этого работать.
Мы оба засмеялись и наконец дошли до ее жилого комплекса.
Улица пустовала, ночную тишину нарушал лишь шелест листьев. Я потянулся и поднял голову. Полная луна озаряла холодное темное небо.
В детстве я фантазировал, представляя себе лунных жителей. Мама рассказывала мне сказку о принцессе Кагуе, которую старый бездетный резчик бамбука нашел в светящемся стебле. Старик назвал девочку Кагуей, она выросла красавицей и покорила сердца многих мужчин. Кагуя оказалась принцессой с Луны и в итоге вернулась домой, оставив приемных родителей в слезах.
Кагую считают принцессой, но я всегда представлял ее феей в развевающемся платье. Легкая, как пушинка, она по воздуху перенос силась с крыши на крыщу, пока не упорхнула на Луну. Одна крыша, две, три…
— Твоя сестра красавица, — сказала Мияко, напугав меня.
—Ты уже много раз об этом говорила, — напомнил я,
— У Фуми–нэ модельная внешность и высокий рост. — Мияко посмотрела на, меня. — Она почти с тебя ростом. Какой рост у тебя, Рюсэй?
— Около шести футов
[2].
— Значит, твоя сестра пять футов девять дюймов. Немало для девушки.
[3]
Я усмехнулся, понимая, что веду себя поидиотски. Мияко не представляла, как близко подобралась к правде о Фуми–нэ.
— Что смешного? — удивилась Мияко.
— Ничего, — покачал головой я. — Ты всегда что думаешь, то и говоришь?
Мияко пожала плечами:
— А это плохо?
— Нет, это твое качество у меня одно из самых любимых, Не меняйся!
Мияко притихла, наверное, смутившись.
— Вот мой дом, — проговорила она, останавливаясь, — Можешь возвращаться.
Я обвел взглядом скромное четырехэтажное здание с белыми стенами. Входные двери жались друг к другу и, вероятно, вели в однокомнатные квартирки.
— Ты одна живешь? — спросил я.
Мияко кивнула:
— Дом моих родителей слишком далеко от кампуса. Мне не хотелось тратить много времени на дорогу.
— Понятно, — буркнул я. — Ну, до завтра. Спокойной ночи, Мияко!
— Спокойной ночи, Рюсэй! за
Мияко улыбнулась и давай подниматься по естнице. Я притворился, что ухожу, но через два шага оглянулся. Мияко смотрела на меня Мы оба расхохотались.
— Иди уж! — крикнула она.
Я помахал ей, сделал восемь шагов и обернулся в последний раз. Мияко входила в квартиру на втором этаже, третью справа. Вдруг номер ее квартиры — двадцать три, такой же, как у студии Фуми?
По пути домой я заглянул в мини–маркет за бутылкой умэсю
[4]. Ликер я выпил один в своей комнате. Во время утренней уборки Фуми на верняка увидела бутылку, но, как всегда, не сказала ни слова.
За ликером я размышлял о том, что узнал о Мияко за день. Она плохо рисует, покупает одежду на распродаже в Синдзюку и не любит детей.
Первые робкие шажки на долгом пути. Но если не останавливаться, однажды они при ведут меня к сердцу Мияко Сумиды.
Дорогой Рюсэй!
Как твои дела? Надеюсь, все в порядке.
В это время года в Токио уже начинается листопад. На улице холодно и ветрено, особенно ночью. Одеваешься ты легко, поэтому, пожалуйста, хотя бы шарф повязывай, чтобы не простудиться.
Я в деревне, где выросла моя прабабушка. Ехать я побаивалась: деревня отдаленная, до нее можно добраться только пешком, да и прежде меня в эти края не заносило. Но здесь очень красиво и мирно. Деревня на вершине горы, воздух прохладный и свежий. Жителей немного, семей тридцать, в основном фермеры.
Остановилась я у дальней родственницы, которая открыла здесь медицинскую клинику. Во второй половине дня она дает бесплатные уроки для местных детей. В обмен на кров и питание я взяла на себя часть повседневной работы в этой своеобразной школе. Ученики у нас разные, от шестилеток до подростков, которые либо вот–вот уедут из деревни, либо останутся здесь навсегда.
Мою тетю — я называю ее так, хотя на деле она ближе к кузине, — зовут мисс Суги. Сорокалетняя, незамужняя, она здесь единственный доктор. По слухам, она работала в Токио, в большой университетской больнице. Иногда сюда приезжают волонтеры, в основном студенты университетов, но сейчас мы вдвоем с мисс Суги, потому работы много.
Встаю я в районе пяти утра и занимаю, уборкой. На мне дом, в котором расположена клиника, и соседний, в котором живем мы с мисс Суги. По ее словам, в наш дом при необходимости подселяют больных, хотя сейчас в стационаре никого нет. Еще я готовлю и составляю планы уроков, занимаюсь огородом и домашними животными. У клиники две своих коровы, четыре козы и дюжина цыплят. Представляешь, я научилась доить коров и коз Сперва было тяжеловато, но я привыкла.
