- Это ничего не меняет, - отвечаю тихо и повторяю, будто сама себя желаю получше в собственных словах убедить: - Абсолютно ничего.
- Ну конечно, - криво ухмыляется. – Сперва сладкие обещания. После отказ. Реально ничего не меняется. Что тогда, что сейчас.
- Бред, - бормочу глухо. – О чем ты вообще?
- Право на ошибку, - бросает хрипло. – Второй шанс.
- Какая чушь, - нервно посмеиваюсь, мотаю головой. – Как будто тебе нужно мое разрешение. Вы силой берете. Всегда. На согласие наплевать.
- Забавно, - скалится.
- Рада, что удалось повеселить, - бросаю хлестко и закусываю губу, пытаюсь протрезветь от бури обрушившихся эмоций.
- Любому готова дать, - припечатывает с издевкой. – Только не мне.
- Да! – буквально выплевываю, лихорадочно киваю. – Ты угадал. А знаешь почему так? Другие люди не убивали мою мать. Не уничтожали мою семью. Не угрожали забрать мою кровь до последней капли. Другие люди не калечили и не ломали. Не стали палачами.
Поднимаюсь, намереваюсь уйти, но пальцы жестко вплетаются в мои волосы, дергают, не позволяя сдвинуться с места.
- Пусти, - шиплю, задыхаюсь от ярости. – Пусти!
- Я не убивал твою мать, - обдает холодом.
- И ч-что? – зубы постукивают. – Не важно. Это не имеет значения. В тебе течет кровь того, кто…
Замолкаю, вдруг осознав жуткий факт. Ахметов-старший рассуждал похожим образом. Грязная кровь. Испорченная. Мой дядя совершил ужасный поступок, но отвечать за его грех должна целая семья. Виновны все. Даже будущие поколения.
- Отпусти, - выдаю сдавленно, судорожно дергаюсь. – Пожалуйста.
Пальцы разжимаются, а горящие черные глаза четко отвечают - «Никогда».
- Ты хотел убить меня, - продолжаю шептать. – В первую встречу. И потом, позже, после всего, когда нашел в лесу, когда поймал. Ты душил меня. Стиснул горло, сжал. Только твой брат успел помешать. Но там была еще девочка. Точно помню. Светлые волосы…
- Дура, - обрывает и обхватывает шею ладонью, склоняется надо мной, лбом к лбу прижимается, пробуждая внутри волну ледяной дрожи.
Черт. Душил. Долго. Сдавливал. Стискивал. Зачем? Действительно бредово. Он бы мое горло двумя пальцами раздавил. В его громадных кулаках заключена чудовищная сила.
- Подожди, - роняю чуть слышно. – Ты был там. Был. Тогда почему…
- Вспоминай, принцесса, - чмокает в лоб и отстраняется, практически отталкивает от себя, прибавляет: – Ночь будет долгой.
- Послушай, - кусаю губы. – Ты должен объяснить, что именно тогда произошло.
- Должен? – хмыкает. – Зачем?
- Рустам…
- Проваливай.
Глава 49
Ночь проходит без сна. Добираюсь до своей комнаты, усаживаюсь в кресло, поджимаю ноги к груди, обхватываю их руками, съеживаюсь и напрасно стараюсь унять мелкую дрожь в теле. Мысли раздирают сознание в клочья. Слишком много всего происходит. Точнее не происходит совершенно ничего, но создается впечатление, будто заключение в замке длится тысячу лет. Память возвращается. Память, которой я совсем не рада. Ведь Рустам Ахметов враг. Убийца. Проклятый садист. Проще и привычнее ненавидеть его всеми фибрами души. Безопаснее так. Легче.
Но… черт, я же любила его. Нет, не я. Та маленькая и глупая наивная девочка. Да и он был другим. Хорошим? Проклятье. Какой бред. Зверюга. Бешеный псих. С раннего детства он именно такой. Хватит дурацких иллюзий. Пора принять правду.
Как мне отсюда выбраться? Как?!
Дьявол. Вроде пробую быть благоразумнее, придерживаться определенной стратегии, пытаюсь сыграть роль, только ничего не получается. Вижу этого гада и красная пелена глаза застилает в момент.
А теперь еще труднее становится. Больше не могу обманывать себя, скрываться от истины, сбегать во мрак. Я общалась с Ахметовым, дружила, открылась ему.
Боже, я сама назвала себя невестой. Его невестой. По доброй воле.
Идиотка. Других слов нет. Совсем без мозгов.
Смотрю на свою ладонь. Лихорадочно потираю след от ножа, будто надеюсь стереть отметину навсегда. Столько лет скрываться и прятаться. Столько лет строить преграды. Ложь сильнее всего ранит того, кто солгал. А я лгала. Очень много лгала самой себе. Так старалась выстоять, защититься. Лучше нагородить целую стену вранья, чем признать, насколько сильно доверилась злейшему врагу.
Предатель. Он ушел. Покорно отпустил меня, отступил в сторону, позволил своему ублюдочному отцу говорить те чудовищные вещи. Обещал защищать. Клятву давал. Тогда почему меня обвиняет? В чем? Он нарушил слово. Я тоже ничего не должна.
Все честно. Только в гробу стану его невестой.
- Ненавижу, - шиплю я. – Ненавижу.
Слезы душат. Вскакиваю и направляюсь в душ. Нетерпеливо срываю платье. Ткань трещит. Встаю под упругие горячие струи, открываю воду на полную. Давлюсь рыданиями, захлебываюсь истерикой. В голос вою.
Больно. Чертовски больно. Внутренности обдает кислотой.
Отчаянно тру тело мочалкой. Кожа краснеет, саднит, однако мне никак не удается взять эмоции под контроль, не выходит протрезветь от бури противоречивых чувств. Утыкаюсь лбом в запотевшее стекло, всхлипываю.
Боже. Как трудно будет его ненавидеть. Теперь. После всего. Мое нутро противится и бунтует, встает на дыбы.
Что я забыла? Реально забыла. Что?!
Самый страшный ночной кошмар. Лес. Темнота. Девушка-блондинка. Запах ржавчины забивается в ноздри. Единственная лампа слепит глаза до такой степени, что они начинают слезиться. Затхлая вонь сарая вызывает тошноту.
Давай, Юля, вспомни. Давай же. Тебе не нужна ничья помощь. Сама справишься. Надо только постараться.
Зажмуриваюсь, воскрешаю кадры прошлого.
Мне четырнадцать лет. Выхожу из школы, иду домой одна. Артур со мной не общается. Боится, ведь Ахметов переломал ему руки, изувечил бедного парня. Вокруг светло. Очень знакомая улица. Чувствую укол в плечо. Жгучий.
Дальше ничего. Сплошная темень. Пустота.
Ахметов срезает веревки. Зажимает мой рот ладонью. Кусаю его до крови, вырываюсь и бегу, не разбирая дороги, мчусь вперед, ветви деревьев хлещут по щекам.
«Кис. Кис. Кис».
Кто это говорит?
«Кисонька, иди ко мне».
Там был кто-то еще. Не только Ахметов и незнакомая мне девушка со светлыми волосами. Там был другой человек.
«Держи ее. Лови! Быстро…»
Даже несколько. Несколько людей. Кто они?
Воспоминания слишком обрывочные. Не могу разобрать, различить одно от другого. Все сливается и теряется в общем потоке.
