Иногда кажется, Рустам рядом. Наблюдает со стороны. Кожей ощущаю его взгляд. Но возможно, я схожу с ума? А возможно, тут повсюду камеры установлены, поэтому версия с постоянной слежкой выглядит логично.
Восьмой день. Точнее - ночь. Не могу глаза сомкнуть. Нервная дрожь сотрясает тело. Зуб на зуб не попадает. Тревога пожирает изнутри. Поэтому я поднимаюсь с постели, набрасываю халат и отправляюсь в библиотеку.
Замок огромный. Интересных мест здесь много. Но именно посреди стеллажей с книгами ощущаю призрачное умиротворение.
Иду по темному коридору. Тереблю пояс халата пальцами. Напрасно стараюсь угомонить напрочь сбитый пульс.
В ушах шумит. Дорогу не разбираю. Даже не уверена, что двигаюсь верно. Вполне способна спутать. Здесь есть, где заблудиться.
Замираю перед полоской света, срабатывает рефлекс.
Дьявол. Это же комната Ахметова. Дверь распахнута. Он вернулся? Ночью прибыл?
Странно. Ко мне не ворвался. Неужели забыл?
Нервно усмехаюсь. Отступаю назад. Пожалуй, не рискну лезть на рожон и проходить мимо.
- Она лучше? - раздаётся надрывный вопрос. - Чем она лучше меня? Скажи. Объясни. Правда хочу понять. В чем ее секрет? Чем она тебя манит?
Женский голос. Звучит истерично. Возникает впечатление, будто рыдания с огромным трудом сдерживают.
А ещё язык. Немецкий. Иностранка? Здесь? Ещё и немка? Трудно понять. Что происходит? Что за черт?
- Скажи! - практически вопль. - Ну скажи мне!
Тишина.
Хм, там другие люди есть? Не понимаю, что эта женщина делает в комнате Ахметова. Одна. Или... он тоже там? Не важно. В любом случае мне надо убраться отсюда. Поскорее.
- Холодная сука, - цедит женщина с придыханием. - Сука. Сука. Тварь! Да в ней же ничего нет. Совсем ничего. Тупая. Пустая. Никакая. Чего же ты...
Удар. Причём настолько мощный, что я вздрагиваю и обнимаю себя руками. Назад отшатываюсь.
Грохот. Кажется, кто-то падает на пол. На колени?
- Давай, - бормочет женщина. - Ещё. Я знаю. Ты любишь боль. А я люблю... все, что любишь ты. Давай. Давай же! Врежь посильнее. Избей. Заставь меня кровью захлебнуться.
Тишина. Мёртвая тишина.
- Помнишь, как было раньше? - всхлипывает женщина. - Помнишь наш первый раз? Зачем тебе эта... Жюли? Зачем она? Ведь есть я. И я готова на все.
- Рот закрой, - отрывисто произносит Ахметов.
И меня пробирает ледяной озноб.
Он здесь. Мой враг. Мой палач.
Мой... Рустам.
Глава 57
Я понимаю, нужно убираться отсюда поскорее. Библиотека подождёт. Да и желание читать книги на ночь у меня напрочь отпадает. Постараюсь уснуть без этого. Лучше быстрее вернуться в свою спальню, не хватало ещё попасться за подслушиванием чужих разговоров.
Хочу уйти. Правда - очень сильно хочу. Но вместо этого я делаю шаг вперёд и прислоняюсь к стене, прячусь в тени. Замечаю зеркало на противоположной стороне и понимаю, стоит сделать несколько шагов, сумею увидеть в отражении все происходящее в комнате. Действую безотчетно. Продвигаюсь дальше прежде чем успеваю обдумать свой поступок. Действую на эмоциях, движимая больным любопытством.
- Рустам, ты не можешь от меня отказаться, - бормочет незнакомка сквозь рыдания. - Я не та женщина, которую можно послать к черту. Я не одна из тех твоих рядовых шлюх.
Всматриваюсь в зеркало, закусывая губу. Даже дышать боюсь. Вдруг услышат? Часть меня рвётся сбежать, а часть застывает на месте. Скрываюсь во тьме.
- Я нужна тебе. Нужна! - восклицает с надрывом. - Не только на совете. Не только ради новостей высшего круга. Дела тут не важны. Есть другое.
Совет. О каком совете идет речь? Их совет? Совет клана? Хм, разве туда допускают женщин?
И про какой высший круг упоминает незнакомка?
Она красива. Пусть и в слезах, раскрасневшаяся и униженная, пусть на коленях, в позе рабыни. Все равно она очень красива.
Наверное, старше меня. Немного. Тоже блондинка. Высокая и стройная, одета в элегантный чёрный костюм. Брюки. Разве женщинам тут разрешается носить брюки?
Вопросы множатся с чудовищной скоростью.
- Рустам! - вопит она. - Рустам! Скажи мне. Скажи наконец. Почему ты отталкиваешь меня? Почему предаёшь?
Звуки ударов оглушают. Вздрагиваю помимо воли. Зрелище жуткое. Женщина сама себя бьет. Сперва ударяет тыльной стороной ладони по щеке, потом вовсе переходит на кулаки, безжалостно бьет саму себя по лицу.
Она ненормальная. Точно ненормальная. Любит боль... настолько?
Вот что нужно Ахметову?
Мрак. Кошмар.
Во рту пересыхает и, кажется, темнеет перед глазами.
- Комедия затянулась, - холодный голос врывается в сознание, мрачный и беспристрастный, голос палача. - Ты позабавила достаточно. Убирайся.
Блондинка встаёт на четвереньки и ползёт в сторону огромного кресла, в котором Ахметов восседает, точно на троне.
Меня передергивает. Хочу отвернуться, заставить себя уйти, но взгляд цепляется за сверкающее пятно на полу. Переливчатое, серебристое. Когда женщина отползает, могу различить все это чётче. Мое сердце пропускает удар.
Маска. Это до боли знакомая маска. Я видела очень похожую, когда пришла продавать невинность в закрытый клуб. Граф обладал такой. Только чёрной. Странные узоры. Необычный способ обработки металла. Поверхность выглядит так, будто живет, дышит и пульсирует, преломляет свет удивительным образом.
Эта маска светлее. Однако все равно выглядит жутко. Совпадение? Или женщина имеет отношение к тому клубу? И почему она пришла в маске сюда?
Я вижу потайной механизм. Обратную сторону железного изделия. Понимаю, почему не сумела сорвать маску с Графа, просто не подозревала как.
- Никто другой не даст тебе то, что я, - продолжает шептать женщина, голос ее прерывается от волнения. - Она не поймёт. Она не разделит твои увлечения. Она чужая. Не та. Поверь. Она наскучит. Как все остальные. Ты получишь ее и...
Ахметов делает небрежный жест рукой, и женщина мигом застывает на месте, больше не приближается. В ее замершей позе улавливается благоговение.
- Ты добилась этой встречи через обман, - чеканит Ахметов. - Но я не меняю своих решений. Тебе ничего не светит. Совет - не аргумент. Сгинь.
Мужчина говорит по-немецки. Отмечаю с опозданием и невольно поражаюсь. Ему известен этот язык? Удивительно. Я думала, монстр только рычать и рявкать умеет.
Ладно. Наплевать. Гораздо интереснее, какой совет они обсуждают?
- Рустам...
- Проваливай.
