Да, она защищала меня. Отгоняла Рустама, который тогда пугал до дрожи и представлял мой худший ночной кошмар, воплощенный наяву в плоти и крови. Вика сражалась. Она стойко держалась. Не показывала страх.
Но я все равно с трудом ее узнавала. Сама дрожала от дикой смеси эмоций, готова была рухнуть в обморок и безвольно растянуться на полу, почти ничего не соображала в тот момент. Однако эту катастрофическую перемену улавливала.
Что-то произошло. Что-то ужасное. Непоправимое.
Марат бы не причинил вреда мне. Так говорил. Намеревался подарить легкую смерть, оборвать мою жизнь быстро. А с Викой все обстояло иначе. Между ними возникла странная связь. Темная. Болезненная.
Он не хотел ее отпускать. Как Рустам не хотел отпускать меня. Но их отношения выглядели абсолютно иначе.
Я только чувствовала. Не могла четко объяснить. Меня раздирали противоречия.
А теперь передо мной снова оказывается та самая Вика, которую я знала изначально. До свадьбы с моим братом. До всех последующих событий с выплатой кровного долга. До того страшного вечера в особняке Ахметовых. Теперь в ее глазах опять нельзя найти надлом.
Она вернулась. Из пекла. С того света. Выжила. И от осознания этого слезы стекают по моим щекам.
Рустам прав.
Я рада. Чертовски рада. Будто камень с души свалился и дышать моментально стало легче. Ведь это так долго подтачивало и грызло меня изнутри. То, что совершенно невинная девушка стала моей заменой в кровавой игре.
Я понимаю брата, осознаю причину его поступка. Он надеялся спасти всех, пытался обмануть наших палачей. Разве я сама не сделала бы того же ради своего ребенка?
Невольно накрываю живот ладонью. Дьявол, да я бы убила за свою дочь.
Моя обостренное чувство справедливости выглядит как неизлечимая болезнь. Некоторые вещи я не могу объяснить словами. Просто чувствую суть и все. Нельзя так. Неправильно. Исправить нужно. Изменить. Восстановить баланс света и темноты.
— Юля, прости, — Вика приближается ко мне вплотную, берет за руку. — Мне стоило раньше с тобой связаться, как-то все объяснить, но мы скрывались от всего мира. Я даже не могла поговорить со своей мамой. Иначе бы нас сразу выследили.
— Вика, — улыбаюсь. — Главное — ты жива.
Я чувствую, как напрягаются пальцы Рустама на моей талии. Он не сжимает и не сдавливает. Это ощущение гораздо глубже. Улавливаю его настрой. Муж явно не одобряет то, как Вика до меня дотрагивается. Нет. Он вообще не хочет, чтобы она прикасалась ко мне.
— Мы разберемся, брат, — резко чеканит Марат. — Клянусь, ты ответишь за свои сегодняшние слова, как всегда отвечал за тупые проделки.
— Поглядим, — протягивает мой супруг с издевкой. — Одних годы делают крепче, других слабее. Ты явно размяк.
— Бой покажет, — бросает холодно.
— Что за кайф дубасить старика? — интересуется ледяным тоном.
— Ну с одним стариком ты облажался, — презрительно хмыкает. — Уверен, что одолеешь другого?
— Я готов рядом вас уложить, — буквально выплевывает.
— Рустам, — вступаю в беседу. — Можно нам поговорить наедине? Есть очень важная вещь, которую я должна тебе сказать.
Муж кивает.
— Отлично, — заключает Алена, отправляясь на кухню. — Я как раз успею подать горячее на стол.
Мы возвращаемся в коридор, туда, где наш разговор никто не сможет услышать, уединяемся в темном углу.
— Рустам, пожалуйста, не называй Вику «подстилкой», — говорю с нажимом. — И вообще не выражайся в ее адрес подобным образом.
— А кто она? — кривится. — Твой брат сливал в нее сперму, а мой следом эту шлюху подобрал, еще и втрескался так, что мозг на хрен потерял. Она и до этого кучу херов обслужила. Течная сука. На любой встречный член запрыгнет и подмахнет.
— Рустам, — стараюсь вложить в голос всю глубину и серьезность осуждения. — Ты должен прекратить.
— Я разве солгал?
— Ну традиции вашей культуры несколько отличаются от образа жизни, который принят у нас, поэтому нет ничего криминального в том, чтобы девушка встречалась с разными парнями.
— Не надо этих загонов, — отмахивается. — Везде все одинаково. От бабы зависит. Ты шалавой не стала и ноги передо мной по щелчку не раздвинула.
— Не все встречают любовь с первого взгляда.
— Точно, — саркастически хмыкает. — Нужно каждый хер попробовать. Вдруг где получше найдется?
— Думаешь, порядочная девушка должна быть исключительно девственницей?
— Не о том речь.
— А о чем? — хмуро сдвигаю. — Ты считаешь, Вика не пара для твоего брата. Плохой выбор. Недостойная кандидатура. Но также ведь считает и твой отец, именно так он думает обо мне.
— Я — не мой отец, — отрезает. — Ублюдок скоро ничего думать не будет. Я его мозги размажу по земле.
— Тогда не стоит придерживаться таких взглядов.
— Я должен с ней подружиться? — скалится.
— Будь приветливее.
— Ты сейчас серьезно? — он берет меня за подбородок, вглядывается в глаза. — Я не прикончил этих предателей только ради тебя. Обманули всех. Свалили в Штаты. И ладно еще та чертова шлюха, какой с нее спрос. Мой брат. Марат. Он годами молчал. Плевать хотел на кровные узы. Только когда прижало возник на горизонте. Да и то, не ко мне обратился, к Джохару. Если бы не гребаный счет в банке, я бы никогда на лживого подонка не вышел.
— А ты не думал, почему все произошло именно так? — интересуюсь ровно.
— Думал, конечно, — кивает. — Марат — тупой ублюдок, которых кинул всех нас ради своей б… хм, ради этой долбанной сучки.
— Может, он просто не хотел, чтобы ты называл его женщину так? — выгибаю бровь.
— Да она же никакая, — с шумом втягивает воздух, явно сражается с желанием выразиться покрепче.
— Значит, ты нашел бы ему пару получше?
— Да полно кто лучше, — отмахивается.
— Но он выбрал ее.
— Дебил.
— Нельзя никого осуждать.
— Да, я не могу запретить ему совершать идиотские поступки. Он же старший. Должен был стать вожаком клана, а в итоге сдернул покорять Америку. Из бомжары вылез в князья. Круто, чего уж там.
— Постарайся его понять.
— Предлагаешь отупеть?
— Попробуй для начала услышать, — мягко улыбаюсь и перехватываю его запястье, чуть сжимаю. — Попробуй быть человеком.
Ужин проходит неплохо. Если сравнить его с началом вечера. Конфликт витает в накаленном воздухе, но явных перепалок больше не возникает.
Мы собираемся за одним столом. И это ощущается просто удивительно. Хотя горечи тоже много. Например, я не могу представить тут своего брата. И отца тоже нельзя было бы пригласить.
