«Нет, не честно!», — вздохнула Надя, пытаясь спасти руку от очередной порции поцелуев. Принц с ажиотажем каннибала уже дошел до плеча. Надя скосила глаза. И поняла, что лучше бы она не смотрела.
«Ой, что я с тобой сделаю за это…», — отчетливо читалось в злых глазах принца.
— Прекратите, — шепотом попросила Надя, пытаясь отодвинуться.
Но принц вел себя, как лабрадор, который на пятьдесят процентов состоит из любви к хозяину и на оставшиеся пятьдесят процентов из слюнявых доказательств этой любви.
— Послушайте, — умоляла Надя, чувствуя, что еще парочка таких поцелуев, она простудится на первом же сквозняке. — Успокойтесь… Я … понимаю, но…
Дверь в покои открылась. И Надя осеклась на полуслове. В двери вошла служанка, неся бархатную подушечку. На подушечке сверкала роскошная… корона.
Надя даже моргнула несколько раз, чтобы поверить в то, что видит.
— Это мне? — спросила Надя, не сводя взгляда с короны.
— Да, любовь моя, — прошептал принц, опуская корону на голову Наде. Служанки сняли покрывало с зеркала и…
— Ииии…. — округлила глаза Надя, видя в отражении роскошную принцессу с открытым от удивления ртом.
Надя в зеркале видела себя разной. Чаще всего по утрам из зеркала смотрела растрепанное нечто с грустными глазами: «В туалет и на работу!». На работе в зеркало смотрело уставшее лицо с приклеенной улыбкой и глазами убийцы. Вечером на Надю смотрело лучшее творение импрессионистов с размазанным макияжем.
Но сегодня Надя впервые увидела себя другой. И до сих пор не могла прийти в себя.
— Это на один день, — прошептала Надя, убаюкивая совесть обещаниями. — Один день я ведь могу побыть настоящей принцессой? Конечно, могу!
«Тебе если что, на похоронном веночке написать: «От прекрасного принца и совести?», — всхлипнула совесть.
— Да брось, — выдыхала Надя, вертясь перед зеркалом и придерживая корону. — Но… Я же сказала, что это на один день! Я просто не буду заводить принца и все. Оставлю ему ключ и … сбегу! Найду кого-нибудь, кто сможет вернуть меня домой и… и все будет хорошо…
Роскошное платье шуршало, а Надя рассматривала каждый бриллиант.
— Но потом… — прошептала она. — А сейчас я хочу поверить в сказку… В волшебство…
Она подняла глаза и посмотрела на служанок, застывших в молчаливом ожидании. И на принца, который медленно подошел к Наде. В зеркале отражалась красивая пара.
В глубине души ей хотелось бы утонуть в таких красивых и злых глазах. Но пока что ее в них топили, глуша веслом.
О, нет! Она ни за что в него не влюбится! Она ведь прекрасно знает, что любовь принца ненастоящая! Тем более, что сегодня она попытается сбежать и найти того, кто сможет помочь ей вернуться обратно. Благо принц надарил столько подарков, что вполне можно рассчитаться с каким-нибудь местным волшебником!
Принц, словно очнулся от сна, тут же начиная обнимать «любимую». И пытаться ее поцеловать. Пока что принц ограничивался смачными поцелуями обнаженных рук. Казалось, еще немного и он ее съест!
В животе Нади заурчало. Она вспомнила, что ничего толком не ела после корпоратива.
— Ой, а покушать можно? — жалобно спросила Надя, пытаясь отбиться от принца. Тот полировал ее руку поцелуем так, что еще часа два и принц будет облизывать гладкую кость.
— Конечно! — встрепенулись служанки. Они с завистью смотрели на то, как Надю пытается съесть венценосный удав.
— Что вы хотите, ваше высочество? — спросили служанки, почти хором.
— Мне… — начала Надя, но ее рот закрыли поцелуем. — Пжалуйста…
И снова поцелуй попытался найти ее губы. Надя выворачивалась изо всех сил.
— … что-нибудь… — выдыхала Надя, пытаясь увести свои губы подальше от губ принца. — Вкусное…
— Что конкретно хочет ее высочество? — учтиво поинтересовались служанки. Они словно издевались. А принца как назло разорвало целоваться.
— Пи…пи…
Надя пыталась увести рукой целовальщика в сторону.
— Пи… р… — стонала Надя, пытаясь выгадать момент между лобзаниями.
— Мы вас поняли! Будет исполнено, — поклонились служанки. И стайкой упорхнули за дверь.
Надя хотела сказать «пирожок». Ее бы вполне устроил бы пирожок. Вряд ли в этом мире крутят королевскую шаурму.
Принц был настойчив. Еще бы! Где-то добрый волшебник, искренне поверивший, слегка переусердствовал! Надя это поняла, когда почувствовала горячее желание навестить заветную комнату.
— Можно я в туалет схожу? — взмолилась Надя, чувствуя, как руки лобызают по шестому кругу. — Принц, а принц! Имей совесть! Отпусти в туалет!
Дверь в заветную комнату была приоткрыта. И манила очертаниями королевской сантехники.
— Я люблю тебя, — страстно прошептал принц, переходя снова к левой руке, которая еще не просохла.
— Это проблему не решает, — прошептала Надя, пытаясь вырваться.
— Ты — свет очей моих, — сладко шептал принц, поднимаясь поцелуями все выше и выше.
— Мне от этого меньше в туалет не хочется, — ныла Надя, пытаясь вырваться.
— Ты — любовь всей моей жизни! — упивался принц. — Я не хочу отпускать тебя ни на минуту. Каждая минута разлуки кажется мне вечностью, любовь моя…
— Да ладно тебе, — простонала Надя, пытаясь сдвинуться с места. — Я быстро!
— О, нет, — прошептал принц, целуя ее как заведенный. — Нет большего счастья, чем упиваться любовью…
— Есть, — призналась Надя. И страдальчески посмотрела на принца, который разошелся не на шутку.
— Любовь — это чаша, которую хочется наполнить, — шептал принц. Надя честно пыталась вырваться. Корона упала у нее с головы прямо на ковер. — Любовь — это водопад…
— Давай сменим тему! — взмолилась Надя, прорываясь сквозь большую любовь в сторону удобств.
— Любовь — это струя, которая со звоном проливается… — продолжал принц. Надя перебрала всех богов, но никто не откликнулся на ее молитву.
— Любовь — это плещущееся море!
Наде казалось, что принц явно издевается. Раньше Надя всегда пеняла на то, что в мужчинах исчезла романтика. Куда-то подевались красивые слова, пафосные признания и стихи собственного сочинения. И это ужасно не хватало в отношениях! И вместо: «Сударыня, вы своей красотой затмили звезды и луну» проще услышать: «А ты ниче так! И спереди, и сзади!».
— Ыыыыы, — ползла Надя в сторону блестящей ручки.
— И ночью звездной. И при свете дня… — умолял принц. — Не покидай, не покидай меня!
— Дорогой, — не выдержала девушка. — Я вернусь! Я тебе клянусь, это не навсегда! Минуты две ты как-нибудь сможешь пережить, я надеюсь?
