– Обещайте. Каждый из вас.
Один за другим ребята согласно закивали. Ливия, Тедди, Ноа, Ава. Остались только Имоджен и Олли.
– Ага, – наконец согласился Олли, закрывая глаза. – Я обещаю.
– Имоджен? – окликнула Ливия. – Ты действительно хочешь рискнуть и попасть в тюрьму из-за Скарлетт? Ей бы это понравилось?
Имоджен не ответила. Эсме шагнула к ней и понизила голос до тихого рычания.
– Мы все придерживаемся одной и той же версии. Твое слово против всех наших.
– А что скажет твоя мать, если тебя посадят за убийство? – добавила Ава.
– Ну ладно! Хорошо! Теперь ты счастлива?
– Не совсем, – ответила Эсме. Она подняла бровь, глядя на Аву. – Значит, решено?
Ава молча кивнула: договор был заключен. Она словно перешагнула невидимую черту – и перешагнула с легкостью. Может, Ава способна на куда более мерзкие вещи, чем она считала раньше. Но паническая атака слишком измучила Аву, поэтому она не слишком уж задумывалась об этом.
Даже когда они вытащили тело Скарлетт из лодки, Ава ничего не почувствовала. Скарлетт оказалась довольно тяжелой и упала в воду с такой грацией, которая вызвала бы у нее отвращение, будь она жива. Ава уставилась на бурлящий океан. Пути назад не было.
– И что теперь? – поинтересовалась Ава.
– Я собираюсь проверить ситуацию с лодочной станцией. – Эсме пригладила волосы, но они снова взъерошились. Она указала подбородком на Аву. – У тебя на пальто кровь.
Ава посмотрела вниз. Темное пятно тянулось по всей длине ее рукава. Она быстро сорвала с себя пальто и швырнула его через парапет в воду. Волны поглотили его.
– Черт! – сказала она, снова и снова вытирая руки о брюки. – Черт, черт, черт! – Пути назад не было, но почему-то именно сейчас Ава думала о нем.
Она отвернулась от океана и замерла. На крыше галереи игровых автоматов стояла Рэйчел.
Она уставилась на Аву, ее длинные волосы не развевались на ветру. Ава в испуганном молчании смотрела, как Рэйчел спускается с крыши. Привидение падало быстрее, чем человек: черное пятно, а потом ничего.
И тут Ава что-то почувствовала. Чье-то присутствие прямо за спиной. Она не могла ни шевелиться, ни говорить. Она почувствовала холодное дыхание у уха и услышала голос Скарлетт, такой же скучающий и насмешливый, как и при жизни. «Ты умеешь хранить тайны?»
Девять
Ава помчалась к галерее, к узкой тропинке, ведущей за здание. Найти лодку, отправиться домой – сейчас одно лишь это имело значение. Ее ботинки стучали по бетону, и она чувствовала дрожь в ногах.
– Ава, притормози! – крикнул Ноа, пытаясь догнать ее. Он держался за левую ногу и морщился от боли при каждом шаге.
Ава замедлила шаг и затаила дыхание, не в силах идти дальше.
– Ты умчалась так, словно на твою задницу нацелили турболазер. Тебя что-то напугало? – спросил Ноа.
– Что бы это могло быть? – Ава горько рассмеялась. – Кроме убийства Скарлетт? Кроме всего остального?
– Да, я знаю, знаю. – Ноа нахмурился.
– Почему я единственная, кого это вообще волнует? – Ава указала на ребят, стоявших неподалеку. Она слышала, как они спорят о лодках и радиоприемниках. Джоли смеялась. Как будто не она только что выбросила чье-то тело в море.
Ноа прикусил губу и моргнул каштаново-карими глазами.
– Такое ощущение, что это случилось очень давно.
– Не для меня. – Но даже произнося эти слова, она чувствовала, как незаметно стираются воспоминания.
Паутина распутывалась и вкрадчиво уносила прочь отчаяние, которое заставляло ее бежать. Страх все еще оставался, но уже приглушенный, как будто принадлежавший кому-то другому.
– Что с нами творится? – воскликнула Ава.
– Ты тогда сказала, что твои мысли как будто вовсе и не твои. Ты действительно думаешь, что кто-то вкладывает их в наши головы?
– Не знаю, – ответила Ава. – Но чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше.
Они подождали, пока остальные догонят. Ава прошла за галерею и вышла на неосвещенную площадку. Там стояло несколько больших мусорных баков на колесиках, наполненных стоячей водой и картонной кашей. Скрытое за ними заграждение выходило на узкую лестницу, ведущую к берегу. Внизу виднелись старый лодочный сарай и пристань на краю бетонного причала, где когда-то разгружали суда. В самом центре набережной стоял импровизированный боксерский ринг десять на десять, окруженный заплесневелыми веревками.
– О да! – воскликнула Джоли, хрустнув костяшками пальцев. – Кто хочет со мной подраться?
– Гм, никто? – предположила Ливия.
– Значит, армрестлинг. – Она посмотрела на Клема. – Хотя, думаю, мне с тобой не совладать. Уж ты свои руки постоянно тренируешь.
– Очень смешно, – сухо откликнулся Клем.
– Мне этого не понять, – сказала Имоджен.
– Конечно, нет. – Джоли направилась к боксерскому рингу. Остальные последовали за ней, за исключением Авы и Ноа. Они держались позади, наблюдая сверху, как Джоли и Клем забираются внутрь по веревкам и делают вид, что разминаются.
– Не понимаю, как они могут сейчас дурачиться, – прошептала Ава.
– У всех свои способы отвлекаться, – ответил Ноа.
В его голосе звучала насмешка. Он что, припоминает ее паническую атаку? Ава взглянула на него.
– Я, конечно, предпочитаю более деструктивные способы. Например, позволяю людям бить меня по лицу, – продолжил он, смущенно улыбаясь.
Ава невольно рассмеялась.
– Вот он какой – способ отвлечься?
– Футбол был моей жизнью, и после того, как я повредил колено, у меня почти ничего не осталось. По крайней мере, так мне тогда казалось.
– О. Прости. – Ее улыбка исчезла.
Ноа наблюдал за Авой с интересом – напряженным, подозрительным взглядом, в котором сквозило любопытство.
– Наверное, мне следует поблагодарить тебя, если быть совсем честным. Своими фотками ты оказала мне услугу.
– Теми, которые разрушили твою жизнь? – Ава приподняла одну бровь.
– Когда ты появилась, она уже мчалась вниз по крутой траектории. – Движением руки Ноа изобразил самолет, падающий в океан. – Какое-то время я думал, что справляюсь. Я принимал таблетки, те самые, которые так любит Ливия. Говорил себе, что они нужны мне от боли. Но позже мои родители отобрали их.
– Они пытались тебе помочь, но сделали только хуже, – заметила Ава. Джоли всегда отвечала на панические атаки Авы приступами бурной любви, но это лишь заставляло Аву испытывать стыд.
– Ага. Я начал слоняться по пляжу, чтобы не видеть косых взглядов окружающих. Вот тут-то все пошло еще хуже.
