– Вы все ведете себя как дети, – возразила Эсме. – Крик – это не…
– Мы все умрем, – всхлипнула Имоджен. – Я не хочу умирать.
– Стойте! – рявкнула Ава.
Твердость ее голоса заставила девушек замолчать, и даже Ноа поднял глаза. Джоли, казалось, собиралась что-то сказать, но Ава остановила ее, подняв руку. Невероятно, но это сработало.
– Больше никаких побегов, – заявила Ава, чувствуя себя странно: будто ее слова принадлежали кому-то еще. – С меня довольно.
– Мы просто сдадимся? – прошептала Имоджен.
– Об этом и речи нет. Но пришло время вернуть контроль над ситуацией.
– И как же мы это сделаем, гений? – пробормотала Джоли.
– Найдем того, кто – или что – стоит за всем этим, и остановим его. – Эта решительность удивила даже ее саму. Раньше она только выжидала и наблюдала: пусть другие люди занимаются серьезными вещами, она фотографирует.
– Мы понятия не имеем, кто за всем этим стоит! – воскликнула Имоджен.
– Мы с Ноа кое до чего додумались. – Ава указала туда, где на скамейке, сгорбившись, сидел Ноа. – Существует закономерность. Как только кто-то открывает свою тайну, он умирает. Сначала Скарлетт, потом Тедди, теперь Олли.
– Храни свои тайны. Никогда не говори. Шепчущий. Шепчущий. Единственный. Единственный. Единственный. – Эсме повторила слова, которые они нашли над останками Балдо. – Я постоянно слышу это слово. Единственный. Думаю, последний, кто признается в своей тайне, и будет Единственным, что бы это ни значило.
– Шепчущему нужен только один, – заявила Ливия.
Все уставились на нее. Ава не была готова поверить в Шепчущего.
– Значит, кто-то или что-то пытается заставить нас чувствовать себя настолько плохо, что мы признаемся? – наконец, предположила Джоли. – Но если мы признаемся, голоса обманом заставят кого-нибудь убить нас. И тот, кто продержится дольше всех, выиграет, в то время как все остальные умрут?
– Думаю, да, – ответила Ава.
– Никто ни в чем не признается, – сказала Джоли. – Проблема решена.
– Я не уверен, что все так просто, – заговорил Ноа впервые с тех пор, как отошел от компании. – Все эти игры разума предназначены для того, чтобы подтолкнуть нас к краю пропасти. Они заставляют нас делать все более и более ужасные вещи, пока мы не сломаемся.
– Тогда мы будем следить друг за другом. Держаться вместе. Чтобы никто не наделал глупостей, – без тени иронии проговорила Джоли.
– Может быть, уже слишком поздно, – вздохнул Ноа. Он держал конец страховочной веревки рядом со скамейкой. – Смотрите: она перерезана. Концы почти не обтрепались.
– Значит, я не виновата, – бросила Джоли, но даже ее не убедили собственные слова.
– Один из нас ослабил веревку настолько, что она порвалась, – сказал Ноа.
Наступила тишина. Сердце Авы бешено забилось. Все уставились друг на друга, пытаясь понять, кто убил Олли.
– Ты помогал Олли построить мост. – Имоджен свирепо сверкнула глазами на Ноа. – Ты самый очевидный подозреваемый.
– Возможно, – слабо улыбнулся Ноа. – Но я знал, что это просто страховка на случай, если основная веревка выйдет из строя. Почему бы мне вместо этого не перерезать главный путь?
– Клем, – предположила Эсме. – Он не хотел, чтобы Олли обратился в полицию.
– Никто из нас не хотел, чтобы Олли пошел в полицию, – возразила Ава.
– Но Олли знал секрет Клема. Они спорили об этом, и Олли сказал, что с него хватит секретов, помнишь?
Никто не произнес ни слова. Все понимали, что Эсме права.
– Клем только что убил своего лучшего друга, но так и не признался, – подытожила Ава. – Скарлетт, Тедди и Олли умерли, потому что не смогли сохранить тайну. Они не выдержали испытания. А что, если Клем выиграет?
– По сути, он просто угрожал убить нас всех, чтобы стать Единственным, – заметила Эсме.
– Думаю, теперь все понятно, – сказал Ноа. – Нам нужно найти Клема, пока он не наделал глупостей. Еще больших глупостей.
– Мы не можем сейчас отправиться на поиски! – воскликнула Имоджен.
– Он-то в любом случае нас найдет, – пробормотала Ливия.
– Послушайте! – не унималась Имоджен. – Этот остров скоро проснется. Мы должны вернуться в клуб и забаррикадироваться внутри. Попытаться переждать ночь.
Ава посмотрела на темнеющее небо. Имоджен права. Пройдет совсем немного времени, и пирс снова оживет. Когда это случается, все они теряются где-то в мечтах о свете и музыке. А затем случаются ужасные вещи. Умирают люди.
– Я предлагаю найти этого ублюдка, – рявкнула Джоли. – Хватит сидеть на наших больших задницах и ждать смерти.
– И что с ним делать? – поинтересовался Ноа.
Никто не ответил. Эсме откашлялась.
– Давай сначала найдем его, – предложила она.
Ава указала на кровавый след. Пятна уходили от места, где они стояли, к затопленной ярмарке. Кровоточащее лицо Клема прокладывало путь. Ава спустилась по лестнице, ведущей вниз, к воде. Капли исчезли, но кровавый отпечаток ладони на стенке палатки для ловли уток указал ребятам нужное направление.
Ава шла впереди по протухшей воде. Время от времени она слышала хлюпающие шаги, которые, как она была уверена, не принадлежали кому-то из группы. Так шлепала мокрая палаточная ткань, когда кто-то скрывался из виду. Ее осенило: Клем решил, что она – следующая жертва, и теперь преследовал ее, девушку, которая не только отвергла его, но еще и двинула по яйцам. В ее воображении его некогда красивое лицо превратилось в монструозное, с капающей с острых зубов слюной. Клем идет за ней.
Вот только он – не чудовище.
– Что мы собираемся делать, когда найдем его? – прошептала она Эсме.
– Ноа может его вырубить, а мы – связать или что-то в таком духе.
– Ноа никого не вырубает, – устало буркнул Ноа.
– Тогда я сама. Дубинкой по голове – и он упадет. – Эсме вооружилась куском коряги, прикидывая в руках ее вес. Она выглядела бы еще более угрожающе, если бы не нелепая футболка с тремя волками.
– Все это чушь собачья, – пробормотала Ливия. – Серьезно.
– Расслабься, все нормально, – сказала Эсме. – А-а-а-у-у-у.
Ливия выдавила из себя улыбку, но на лице она не задержалась. Все они остановились. Кровавых пятен, оставленных руками Клема, не было видно. Над ребятами возвышался зеркальный лабиринт – аттракцион в центре ярмарки, от которого тянулись нити огней. На верхней ступеньке виднелась капля крови. Клем скрылся в здании.
Ава вспомнила последние слова Скарлетт, обращенные к группе: «Он в зеркалах».
Восемнадцать
Над дверным проемом, притягивая внимание, красовалось лицо с портретов. Даже выполненный из стекловолокна, Шепчущий был красив. Прекрасен, будто собрал в себе самое лучшее у всех горячих парней земного шара. Форму лица голливудского супергероя в отставке, глаза саудовского парня из инстаграма, губы парнишки из бой-бенда, того, который пытался дотянуться до высот R&B
[17]. Он выглядел бы безупречно, если бы не жирный черный мейкап вокруг глаз, придававший ему сходство с Безумным Максом
[18]. Испорченный, безнравственный гедонист.
