– Сгинь, сгинь! – закричала она, раздирая собственные лопатки.
– Это не по-настоящему. – Ава попыталась оттащить ее от зеркала.
– Что ты наделала? – взвизгнула Имоджен, отталкивая ее. – Ты все испортила!
– Подожди, – окликнула Ава, но Имоджен уже выбежала из комнаты и направилась туда, откуда они пришли. Девушка в отражении кучкой пепла осыпалась на пол.
Ава пыталась понять, что же делать: вернуться за Имоджен или продолжить путь. Хотя никакого выбора нет. Все-таки она хочет выбраться с острова живой. И если она пойдет обратно, то не найдет Клема. А значит, придется забыть об ответах, которые мог скрывать зеркальный лабиринт.
– Кто ты, Ава? – спросила она себя. Трусиха или выжившая?
Вздохнув, Ава протянула руку и коснулась пальцами правой стены. Она продолжала идти по лабиринту направо. Поворот за поворотом она шла и шла, но никуда не приходила. Зеркала выглядели одинаково. Может быть, она ходила кругами – но как это возможно, если она не отрывала пальцев от стены?
А может, отрывала?
Свет замигал, Ава запаниковала. Она навечно останется здесь, в темноте, в одиночестве. Ава отцепилась от зеркальных стен и позволила ногам нести ее куда заблагорассудится. Налево, направо, направо, налево. Огни жужжали с низким гулом, который, казалось, пульсировал в ее венах. Стены сомкнулись вокруг нее.
Ава хлопала ладонями по зеркалам, ища дверь. Но не находила. Она нарезала круги, запертая в маленькой коробочке без входа и выхода. Каждый вдох обжигал грудь, а обзор сузился до туннеля, окруженного чернотой.
– Дыши глубже, – раздался голос позади нее.
Она резко обернулась и наконец увидела его. Шепчущего. Он наблюдал за ней из зеркала, как из окна. Реальный, кошмарный, прекрасный. Одно и то же лицо с портретов, которым сотни, если не тысячи лет. Не стареющий, не меняющийся. Монстр в зеркалах.
– Приятно наконец познакомиться с тобой, Ава, – сказал он, глядя на нее немигающими черными глазами. – Я так долго наблюдал за тобой.
Девятнадцать
– Кто ты на самом деле? – спросил Шепчущий. Он исчезал в одном зеркале и появлялся в другом, пытаясь обойти Аву. Его голос, певучий и холодный, пробирал до костей.
Она кружилась, стараясь держаться как можно дальше от зеркал. Но Шепчущий следил за каждым ее движением. Настоящий, он был в нескольких сантиметрах от нее. Ее сердце колотилось так сильно, что она не слышала собственных мыслей.
– Этого не может быть, этого не может быть, – повторяла Ава. Она мечтала проснуться в собственной постели, чтобы все, связанное с пирсом, превратилось в кошмарный сон. Она впилась ногтями в ладони. Шепчущий по-прежнему улыбался ей.
Неизменным было лишь его лицо. Пустые черные глаза, идеальные черты. Все остальное постоянно менялось. Только что он был одет как цирковой клоун, в мешковатые полосатые брюки и подтяжки поверх обтягивающей футболки, и вот на нем матросская форма, древнеримское облачение, шкуры пещерного человека.
Ава завертелась быстрее, ища выход. Но не было ничего, кроме бесконечных версий ее самой и Шепчущего, проходящего сквозь зеркала и лишенного отражения. Нет дверей. Нет выхода. Ава попыталась позвать остальных, но у нее перехватило горло. Она не могла дышать.
– Ты умрешь, а я по-прежнему буду здесь, – произнес Шепчущий. – Я никуда не собираюсь.
Его слова словно щелкнули выключателем в голове Авы. Успокоили ее. Бежать некуда, драться невозможно. Паника только усугубит ситуацию.
Она перестала вертеться и заставила себя посмотреть на него. Ужас все еще переполнял ее, но она не давала панике завладеть собой. «Думай, – приказала Ава. – Найди выход отсюда. Выживи».
Если Шепчущий захочет убить ее, она ничего не сможет с этим поделать. Но пока он даже не шевельнулся. Может, застрял в зеркалах и неспособен прикоснуться к ней. Может, просто играет с ней, как кошка с мышью. Вдруг ей удастся выиграть время, собраться с мыслями и найти выход из лабиринта.
– Что… что ты такое? – спросила Ава, ее голос дрожал так сильно, что слова были едва слышны.
Он склонил голову в ее сторону.
– Некоторые называют меня позором этого мира, остатками вины и стыда всего человечества. Но я был здесь с самого начала. Ждал подходящего Единственного.
– Балдо, – с трудом выговорила она. – Балдо был твоим Единственным.
– Одним из тысяч, да.
Он облизал зубы длинным черным языком. Ава тяжело сглотнула.
– Что это – Единственный?
– Сосуд качеств. Человек-носитель. – Шепчущий приблизился к зеркалу, оскалив зубы. Ава попыталась отстраниться, но он исчез и появился в зеркале рядом, заставив ее сердце замереть.
– Моя физическая форма… несовместима с вашим миром. Но с помощью носителя я могу ходить среди вас. Наслаждаться множеством удовольствий, которые предлагает ваш мир.
– Как паразит.
Он издал шипящий звук и сердито забегал взад и вперед по зеркалам, словно в поисках выхода.
– Я – голос в твоей голове, нож в твоей руке и тайна в тенях. Я – ветер, дождь и грохочущие волны. Теперь, тогда, всегда. Назови меня еще раз паразитом, человек, и я покажу тебе, на что способен.
Ава скользнула прочь от зеркала, так далеко, как только получилось.
– Если ты такой могущественный, то зачем играешь с нами? Это ведь ты, не так ли? Внедряешь мысли в наши головы, заставляешь нас убивать друг друга.
На его лице появилось нечто, похожее на улыбку.
– Мне не подходят все подряд. Единственный должен быть особенным. В конце концов, именно его вина удерживает меня в человеческом мире, и я хочу убедиться, что она никуда не денется.
– Что будет, если это случится?
Он рассмеялся, и его смех был подобен крику, застрявшему глубоко в горле. Он щелкнул пальцами, и изображение в зеркалах изменилось.
Ава стояла в огромной пещере. Стены, потолок, землю покрывали спутанные черные корни, за которыми поверхность не была видна. Корни блестели и пульсировали в такт биению сердца.
– Центр острова, – прошептала Ава.
– Очень долго я спал. А потом, в один прекрасный день, почуял. Человеческая вина. Подобное притягивает подобное, я полагаю, твоя вина мало чем отличается от ткани моего собственного мира. У вины есть корни, которые тянутся и путаются вокруг мест, людей или моментов времени. Именно они пробрались сквозь трещины в мой мир и разыскали меня, как старого друга. Тысячи лет я следовал за сладким зловонием вины все выше и выше, пока не нашел путь в ваш мир.
Он снова щелкнул пальцами, и пещера исчезла. Аве показалось, что она стремительно мчится вниз сквозь черноту. Грязные стены со скользкими корнями проносились мимо, все быстрее и быстрее.
