– Ты мерзкая сука, – констатировала Джоли.
– О, заткнись. Ты даже не представляешь, как тяжело приходилось мне. Выслушивать всю эту хрень о том, какая она жирная. Слушать, как она одержима Клемом, но стоило сходить с ним на свидание, как она тут же начала плакаться, что жалеет об этом. И эти звонки в два часа ночи. Она говорила, что хочет покончить со всем этим, но, по сути, ждала, когда я отговорю ее. Она хотела быть в центре внимания.
– Быть в центре внимания? Рэйчел покончила с собой, – напомнила Эсме.
– А я говорила, что это поможет. «Просто сделай это», – сказала я, и я была счастлива, что она послушалась.
– Ты… уговорила ее покончить с собой? – выдохнула Ава.
– Это были просто слова, – выплюнула Имоджен. – Я не виновата, что Рэйчел решила к ним прислушаться.
Пирс позади нее осветился, как от взрыва бомбы. Музыка слилась в невнятный гвалт, ускоряясь и ускоряясь.
– Пусть падает, – насмешливо сказал Шепчущий. Ава ощутила на шее его дыхание. – Ты уже так делала, можешь сделать снова.
– Ты чудовище, – рявкнула Эсме, подходя ближе.
– Я хороший человек! – закричала Имоджен, и из ее носа потекли сопли. Она попятилась, каблуки заскользили по краю крыши.
– Ничего подобного, – выплюнула Ава. – Ты думаешь, что можешь судить других людей, но ты хуже всех нас.
Имоджен рассмеялась и продолжала хохотать, словно не могла остановиться. Ава вскинула камеру и посмотрела на нее через экран. Щелчок. Вспышка осветила Имоджен и погрузила в темноту всю ярмарку. Не осталось ничего, кроме Имоджен, балансирующей на краю пропасти.
Раздался крик, скользнули по крошащимся кирпичам ноги.
– Мама! – вскрикнула Имоджен.
А потом ее не стало.
Тяжелый удар тряхнул сломанную пожарную лестницу, и туман в голове Авы рассеялся. Карусель замерла и умолкла. Ава опустила фотоаппарат и осторожно взглянула вниз. На железо упала сломанная кукла с черными волосами. Вокруг нее расползалась лужа, тяжелыми, смолистыми каплями стекая со ступенек.
– Что мы натворили? – прошептал Ноа.
– Она упала, – тихо сказала Джоли. – Никто ее не трогал. Так ведь?
Эсме смотрела на тело Имоджен, выражение ее лица было жестким и неумолимым.
– Это были просто слова, – выплюнула она. – Разве не так, Имоджен?
Двадцать пять
Ава беспокойно спала на грязном линолеуме клуба рядом с Ноа, Эсме и Джоли. Ливия лежала рядом, безжизненное лицо было прикрыто пурпурным плащом. Стоило Аве задремать, как резкий спазм скрутил ее внутренности, заставив полностью проснуться. Когда она снова попыталась закрыть глаза, ей показалось, что она свободно падает в пустоту. Так тянулись часы, пока не взошло солнце и не настала пора отправляться.
Время возвращаться домой. Но даже если им это удастся, Ава понятия не имела, что делать дальше.
Они вышли на яркий утренний свет. Эсме обеими руками удерживала завернутое в занавеску тело Ливии. Вокруг было тихо и спокойно. Возможно, Шепчущий спал, насытившись чувством вины. По большей части Авиной. Двое мертвы, и в обоих убийствах она сыграла свою роль.
– Где же она? – спросил Ноа, вырывая Аву из ее мыслей.
Он стоял перед рухнувшей пожарной лестницей, глядя на то место, куда упала Имоджен. Тело куда-то делось. Только вокруг болта была накручена прядь ее черных волос.
– Может быть, он и в самом деле их забирает, – предположила Джоли.
– Он не получит Ливию, – возразила Эсме, крепче сжимая тело. – Она отправляется домой вместе с нами, и точка, – заявила она. – И неважно, что мертвая девушка вызовет вопросы, особенно когда в ее крови обнаружат смертельный наркотический коктейль.
– Что мы будем делать? – поинтересовалась Джоли, когда Эсме пошла вперед. – Нужно избавиться от тела. Примотать что-нибудь и захоронить в море. В противном случае история с неудачной вечеринкой развалится, а правде никто не поверит.
– Эсме слишком расстроена, – заметил Ноа. – Она не собирается нас слушать.
– Давайте починим лодку, а там посмотрим, вдруг она успокоится, – предложила Ава.
– Люди не успокаиваются, когда теряют любимого человека! – воскликнул Ноа. Он зажмурился и надавил пальцем на переносицу. – Прости, я… извини.
Он поспешил вслед за Эсме к лодочному сараю. Из-за стойки с напитками вышел Клем. Он неестественно ухмыльнулся.
– Похоже, кто-то разваливается на части, – пропел он, перекатывая губную гармошку по пальцам. – Кто-то скоро сломается.
– Эсме не разваливается, – отрезала Ава. – И Ноа тоже.
Отчасти она и сама в это верила. Эсме не собиралась впускать в себя Шепчущего. А вот насчет Ноа она сомневалась.
– Интересно, кто следующий? – Клем указал сперва на Джоли, потом на Аву. Джоли, Ава, Джоли, Ава.
– Никто, – отрезала Ава. – Никто из нас не собирается впускать Шепчущего, потому что мы лучше тебя.
– Продолжай убеждать себя в этом.
– А ты продолжай убеждать себя в том, что ты непохож на удивленного бурундука, – фыркнула Джоли.
– Заткнись. Мы сбежим или убьем еще несколько человек? – пробурчал Клем. Он зашагал прочь, ощупывая свое лицо, словно проверяя, нет ли на нем шерсти.
Они догнали Ноа и Эсме у сарая. Ноа вытащил лодку на дневной свет и занялся осмотром, проверяя, насколько качественно залатал пробоины прошлой ночью, как раз когда Ливия умирала в клубе. Эсме уложила Ливию на палубу огромной спасательной шлюпки и теперь маркером рисовала на собственных руках завитки. Ава подняла фотоаппарат, чтобы сделать пару кадров, но остановилась. Ей надоело снимать чужую боль.
– Держу пари, ты будешь рада снова фотографировать, – предположил Ноа.
Ава заморгала, глядя на него.
– Ага. Думаю, да. – Хотя сердцем не чувствовала этого. Будто Портгрейв испортился и у нее не было уверенности, что удастся вновь снимать, не выискивая в каждом отражении лицо Шепчущего. – А ты?
Он присел на корточки.
– Без оглядки уеду из города.
– Звучит заманчиво.
– Может быть, увидимся в автобусе, – сказал Ноа.
– Всех вам благ в совместной жизни, – пробормотала Джоли.
Какая-то часть Авы желала предложить Джоли, чтобы та тоже пришла. Первым же автобусом – из города; а там они все начнут сначала. Но слишком многое произошло между ними. Слишком многое изменилось.
Ноа посмотрел мимо Авы.
– А как насчет остальных? Чем собираетесь заниматься?
Джоли пожала плечами.
– Наверное, ничем, – буркнула она. – Дальше!
Эсме взглянула на Ноа.
