– В общих чертах, товарищ майор. Как я должен связаться с руководством партизанского отряда?
– Мы не знаем, что у них произошло за последние четырнадцать дней. Возможно, отряда уже нет. Но будем надеяться, что есть. Доберешься, доложишь, потом решим, какой стратегии тебе придерживаться. Деревня Худяково вот здесь, между лесистыми холмами. Вокруг нее раскинулся Таменский бор, в глубине которого расположена база товарища Разжигаева. До Бурмихи по прямой километров шесть. Вторая изба к западу от деревенского медпункта, во дворе уродливая рябина. Связного зовут Порфирий Савельевич. Раньше он работал завскладом в колхозе, подозрений у немцев вроде бы не вызывает. Пароль: «Вам привет от старосты Купрейко». Отзыв: «Низкий поклон Павлу Никодимовичу». Старосты Купрейко, если что, в природе не существует. Человеку, давшему правильный ответ, можно доверять. Прибудет партизан из леса и сопроводит вас на базу.
– Понятно, товарищ майор. Я все запомнил.
– Готовьте людей, Шубин. Рейд на неделю. Надеюсь, этого времени вам хватит на все. Возьмите у связистов рацию, сухой паек берите на двое суток. Выйдете к партизанам, встанете у них на довольствие.
Снова вздрогнула земля. Артобстрел вроде бы начал утихать и вдруг разгорелся с новой силой. Посыпалась глина с потолка, от взрывов снарядов зазвенело в ушах. На улице кто-то истошно закричал, видимо, был ранен.
Комполка Суслов чуть побледнел, сглотнул, но не поменялся в лице. Майор Измайлов снова смел мусор с карты, с досадой покачал головой. Мол, эти артобстрелы так мешают!
Снова раздался грохот, пошатнулся блиндаж, заскрипели бревна, и из щелей стала лепешками вываливаться земля.
«Сейчас шарахнет по крыше!» – со страхом подумал Шубин и, наверное, поменялся в лице, как-то выдал свой испуг.
Майор Измайлов поднял голову, усмехнулся и сказал:
– Спокойно, лейтенант, обстрел скоро закончится. А вы молодец, умеете держаться, когда страшно. На чем мы остановились? Рекомендую взять всех своих людей. В лесах они вам понадобятся. Пойдете здесь, на стыке моторизованных батальонов противника. Наши артиллеристы отвлекут внимание немцев, и вы этим воспользуетесь. Выступите в полночь. Утром будете на месте. В течение дня ждем от вас радиограмму. Все понятно? Хотелось бы еще сказать несколько слов про нашего общего знакомого. Я имею в виду Амосова. Невелик шанс, что ваши дорожки пересекутся, но чем черт не шутит…
Снаряд упал практически на блиндаж! Взрыв яростно ударил по ушам, дрогнула земля под ногами. Ударная волна вдавила внутрь стену.
В последний момент мелькнуло окровавленное лицо комполка Суслова. Его буквально раздавил рухнувший потолок. Майор Измайлов куда-то отлетел вместе со столом и картой. Ломались бревна, сыпалась земля как из ковша экскаватора!
Отвалившееся бревно ударило по голове лейтенанта, повалило его на колени. Он машинально прижался к осыпавшейся стене, закрыл пострадавший затылок руками. Боль была адская. Сознание Глеба помутилось. Он ждал второго удара, который сплющил бы его, прибил к земле, похоронил. Над головой у него что-то ломалось, перекрестились огрызки наката, создали худой полог. Только это, надо полагать, и спасло Шубина от смерти. Все рушилось, трещало, где-то неподалеку кричали люди.
На него обильно сыпалась земля, перемешанная с камнями. Он повалился лицом вниз, но как-то подтянул под себя колено, яростно работал руками, отгребал землю. Глеб должен был проделать отдушину, чтобы не задохнуться в этой могиле.
Глеб потерял сознание. В какой-то момент отдушина закупорилась, прекратилось поступление кислорода. Но обстрел прекратился, красноармейцы уже работали.
– Здесь комполка! – орал кто-то страшным голосом. – Братцы, откапывайте!
– И наш командир лейтенант Шубин был здесь! – выкрикнул подбежавший разведчик. – Его майор Суслов вызвал! Ребята, кто-нибудь видел Шубина?
Навалились все разом, хрипели, матюгались, растаскивая тяжелые бревна.
– Здесь он! – возбужденно заорал красноармеец Каратаев. – Живой! Сейчас вытащим его.
Бойцы схватили лейтенанта за шиворот, трясли его.
Мозги Глеба еще не омертвели без подачи кислорода. Он пришел в себя, кашлял, задыхался, схватился за горло. Глаза лейтенанта чуть не выскочили из орбит. Бойцы хлопали его по спине, били по щекам, потом схватили под локти, поволокли из груды древесины, перемешанной с глиной. Он скорчился и пытался хоть как-то оценить эти события.
Сам Шубин не особо пострадал. Он получил, несколько ушибов, уж как-нибудь переживет такую беду.
Обстрел завершился. Погибло много людей. Из соседних траншей красноармейцы вытаскивали мертвые тела.
Голова Шубина вернулась на место. Он бросился к остаткам блиндажа. Бойцы как раз выносили офицеров в траншею.
Комполка Суслов погиб, был какой-то тряпичный, ни на что не реагировал. Кровь залила его голову.
Майор Измайлов получил проникающее ранение в область живота и переломы ребер. Он находился в сознании, когда красноармейцы укладывали его на носилки, смотрел на мир широко открытыми мутными глазами. Прогнозы были неутешительные. Сомнительно, чтобы после такого кто-то смог бы встать на ноги. Майор тяжело дышал, пытался приподняться. Из его рта вытекала кровавая пена. Санитары бинтовали грудь, чтобы хоть как-то остановить кровотечение.
– Шубин, ты цел. – Майор схватил лейтенанта за рукав и продолжил невнятно, заговариваясь: – Такая вот незадача у нас сегодня. Хорошо, что ты в порядке. Выполняй поставленную задачу, Шубин. Откладывать нельзя, немцы могут накопить силы. Не смотри на меня с такой жалостью, думай теперь своей головой, сегодня же ночью отправляйся к немцам в тыл. Рацию не забудь! Ты понял меня, Шубин?
Майор терял сознание, глаза его мутнели, он откинул голову, кровь потекла горлом. Санитары подхватили носилки, поволокли раненого в медсанбат.
У Шубина кружилась голова, он держался за бруствер, куда-то ковылял. Потом ноги у него перепутались, он присел, перевел дыхание.
К нему подбежал красноармеец Карабаш, пристроился рядом и спросил:
– С вами все в порядке, товарищ лейтенант? – Голос бойца подрагивал, срывался на высокие ноты. – Вам нужно в медсанчасть, да?
– Со мной все хорошо, просто голова кружится. Сейчас пройдет. Плечо подставь, обопрусь на тебя.
– Беда у нас, товарищ лейтенант, – пробормотал красноармеец как молящийся поп. – Снаряд попал в траншею, где наш взвод укрылся. Мы сразу-то не заметили. Народ кричал, что блиндаж комполка завалило, все туда побежали, а потом, когда вернулись…
Над обстрелянными позициями клубился сизый дым. Чадила подбитая полуторка в овраге. В машине в момент попадания никого не было. Дымилась рощица на склоне, ветер нес от нее гарь.
Из соседнего леска доносились злые выкрики. Вражеская мина раскурочила орудие, и только чудом не детонировал боекомплект.
– В землю зарывайте снарядные ящики! – разорялся молодой лейтенант-артиллерист. – Так хоть какой-то шанс у вас будет!
