– Вот здесь концлагерь. – Мишка показал точку севернее городка. – Немцы еще в октябре построили его за считаные дни, обнесли колючкой. Кто строил, тех и поселили, наших военнопленных. Потом других пригоняли. Они ведь наступали еще, пленных брали пачками, постоянно кого-то везли. Там расстреливали больных и раненых, евреев, коммунистов, командиров, на их место селили других. Концлагерь охраняется, вышки в чистом поле, подойти невозможно. Эх, жаль, столько там наших людей пропадает.
– Жаль, – согласился Шубин, – но наши цели остаются неизменными. Это арсенал, штаб, железка. Для начала должно хватить. Концлагерь нам не взять, даже соваться не стоит, всех погубим. А если и захватим, освободим людей, то на мороз их? Первой, но не главной целью являются штаб дивизии, находящийся на Кавалерийской улице, и офицерское общежитие, примыкающее к нему. Что самое важное в работе фокусника, товарищи? Правильно, в нужный момент отвлечь внимание почтеннейшей публики. Все свои силы немцы устремят на Кавалерийскую. В этот момент мы и ударим по арсеналу. Каким образом, пока не знаю, но время для раздумий есть. Когда фрицы подвозят боеприпасы? Думаю, ночью. От этого и будем плясать. Нужно собрать всю взрывчатку, которая имеется в отряде, распределить между бойцами. Третья цель – насыпь, вот здесь. – Он очертил зону карандашом. – Взрыв должен быть огромной силы, чтобы участок полотна разлетелся к чертовой матери. Ремонт займет двое суток. Нас это устроит. Последний вопрос. Где встречаемся после завершения операции?
– Вот здесь. – Верещагин ткнул пальцем в карту. – Полторы версты на восток от Бурмихи. Два приметных холма, между ними глубокий овраг, на одном из них – старая метеовышка, ориентир весьма приметный. Встречаемся в овраге.
– Хорошо, согласен. Но желательно не приводить с собой свору полицаев или карателей. Время ожидания ограничим. Кто не успеет, будет выбираться сам.
Глава 10
Мутный лунный свет растекался по равнине, озарял бесформенные бугорки, шапки кустарника. До дороги было метров пятьдесят. Шубин оттянул рукав, посмотрел на часы. Половина четвертого утра, целая вечность до рассвета.
В недавнем прошлом он несколько часов извел на сон, еще два – на дорогу, которая тянулась преимущественно лесом и по оврагам. В путь отправились пятьдесят человек, три группы. У каждой имелись собственные задачи. О неудаче любой из них должен был сообщить запуск пары сигнальных ракет. Они будут видны за несколько верст. Но пока было тихо, группы выдвигались к местам выполнения заданий.
Луну закрыли темные облака, и местность погрузилась во мрак. Вдоль дороги возвышались снежные валы, потемневшие от автомобильных и танковых выхлопов. Каждый день проезжую часть расчищали бульдозеры.
В этом районе, рядом с березовым перелеском, начинались южные предместья Бурмихи. У дороги сгрудилась кучка дощатых построек, полосатая будка, шлагбаум. Важную дорогу, ведущую в село, контролировала полевая жандармерия. В полосатой будке топилась печка, оттуда изредка долетали голоса. Пост состоял из нескольких солдат и одного офицера. Они попеременно грелись в будке.
– Служба у ребят не бей лежачего, товарищ лейтенант, – прошептал Косаренко, пристроившийся неподалеку от Глеба. – Предлагаете сделать ее ярче?
– Да, боец, внесем разнообразие в их сонную рутину.
Тут вдалеке раздался паровозный гудок. Станция работала, пропускала эшелоны. Немцы спешили доставить грузы в свои части, пока наступающая Красная армия не перерезала ветку, единственную в районе.
Глеб обернулся. Из перелеска выплывали снежные бугорки – трое, четверо, за ними кто-то еще. Рисковать он не мог, поэтому в авангарде шли бойцы его взвода, Карабаш и братья Ванины. Партизаны, многие из которых впервые увидели маскхалаты, держались сзади. Группа насчитывала четырнадцать человек, больше чем достаточно. Они имели гранаты, два ручных пулемета.
Время терпело. Цепочка замерла. На этом участке немцы осветительные ракеты в небо не запускали, считали этот район сравнительно безопасным. Партизаны вблизи Бурмихи не шалили, знали, что там находится крупная группировка солдат и полицейских. Им было известно, что по этой дороге в темное время суток противник осуществляет подвоз боеприпасов в арсенал, расположенный в двух верстах. Партизаны Разжигаева в подобных местах на рожон не лезли, но данные собирали.
Ждать пришлось долго. Плотные облака закрыли луну, разведчики подползли ближе к посту жандармерии, контролировавшему движение автотранспорта. Солдаты в шинелях блуждали вдоль обочин, иногда освещали местность фонарями. Несколько раз появлялся офицер. Глеб сумел разглядеть знаки различия обер-лейтенанта. Потом он удалился в полосатую будку и больше не показывался, очевидно, имел право на несколько часов сна.
В четыре часа произошла смена караула.
Шубин шепнул Косаренко, чтобы тот придержал людей, рвущихся в бой.
Дорога особой популярностью не пользовалась. В течение получаса по ней проехала лишь небольшая колонна мотоциклистов. Остановка была недолгой, военнослужащие обменялись парой фраз, поднялся шлагбаум.
Потом в Бурмиху въехали две легковые машины. Их сопровождал бронетранспортер с пулеметом на приплюснутой башне. В легковушках, скорее всего, перемещались штабные работники. Часовой наклонился к переднему стеклу, увидел знакомое лицо и побежал поднимать шлагбаум. Колонна покатила в Бурмиху.
К посту подошли два «Опеля»-двухтонника. Машины шли легко, груз не заслуживал внимания. Караульные проверили у водителей документы, забрались в один кузов, затем в другой, посмотрели груз. Шлагбаум пополз вверх, очередная колонна вошла в Бурмиху.
Затем в течение четверти часа на дороге никого не было. Вихрилась поземка, заметала проезжую часть. Время от времени караульные брали лопаты, чистили снег.
– С этой страной надо что-то делать, – заявил унтер-офицер. – Зимой адские морозы, весной и осенью – знаменитая русская распутица, летом – дикая жара, комары, мухи.
Сквозь метель прорезались огни. К посту снова подходили машины. Впереди шел легкий грузовик с закрытым кузовом. Водитель подъехал к шлагбауму и выжал тормоз. В грузовике, судя по голосам, сидели несколько солдат. Следом шла мощная трехтонная машина с прицепом, укрытым брезентом, засыпанным снегом.
Сердце лейтенанта екнуло. Это могло быть именно то, что нужно.
Шубин переполз в канаву водостока, застыл на откосе. Он сильно рисковал, но должен был получить сведения, нужные ему.
Хлопнула дверца. На дорогу спрыгнул офицер, сопровождающий колонну.
К нему приблизился унтер, вскинул руку, что-то пролопотал.
– Гауптман Шпигель, – представился офицер. – Просьба не задерживать. Колонна следует по графику, перевозит боеприпасы для орудий и минометов. – Он протянул унтеру бумаги.
Тот быстро пошуршал ими, вернул и приказал караульному поднимать шлагбаум.
Шубин высунулся из канавы, махнул рукой.
Свои действия они отрепетировали заранее, насколько могли, конечно, не зная конкретных обстоятельств. Сейчас парни должны были сообразить, как себя вести.
