- Вот только не понятно, как Мари снова оказалась здесь, среди нас,- добавила, засмущавшись под пристальным взглядом Золотого дракона , девушка.
- Ее мне в подарок, с того самого мира, прислал Олих. И думаю, что без Велмы, его жены, тут не обошлось.
Мэри не совсем поняла, о чем идет речь, но Бастиан все понял и хохотнул.
- То есть, нашим счастьем мы обязаны Олиху и Велме?
- Твоему счастью, Бастиан.
Но тут, как чертик из табакерки, в разговор встряла Мэри:
- Мари ждет Вас в пещере. Или может, Вы ее разлюбили? – Ее глаза стали огромными и она вот-вот готова была разрыдаться. Бастиан наклонился к ней, чмокнул в носик, растрепал ее и без того беспорядочные локоны и вместо брата ответил:
- Дракон никогда не сможет разлюбить. – Развернул свою женщину и повел ее прочь по дорожке. – Пойду, поближе познакомлюсь с бабушкой Мойрой.
И подмигнул брату.
А Кейден обратился драконом, и отправился на поиски Мари.
Эпилог. Пещера
Вдоволь наплакавшись и насмеявшись со своими, так неожиданно свалившимися на нее сестрой и бабулей, Мари вскоре загрустила.
Очень кратко , ну просто очень кратко, она рассказала сестренке свои приключения в Серебряном замке. Но ни словом не обмолвилась о своей сердечной боли.
Да и сама она поначалу не отдавала себе отчет, откуда берется эта тягучая грусть, эта тянущая боль в груди. И только когда первая, самая яркая ярость ее стала утихать, все чаще в ее мысли забирался черноволосый красавчик. Его растерянный и горестный взгляд не давал ей спать.
А странное томление внутри живота все чаще заставляло ее уединяться. Сначала в своей комнате. Затем в саду. А затем она нашла тот самый портал, который снова забросил ее на полянку.
Эта поляна сильно изменилась с того времени, что она здесь была в последний раз. Откуда-то появилось огромное количество роз – белых, кремовых, розовых. Расцвеченная перламутром дорожка убегала вверх. И Мари пошла по ней и вышла к той самой пещере, в которой оставил ее Кейден.
Сколько раз она смаковала его имя на языке? Да не счесть. Как простить себя, глупую, за то, что не выслушала? Не дала объяснить?
А стоило ей войти в пещеру – да просто сердце ее остановилось. Весь пол в пещере покрыт был мохнатыми шкурами, плюшевыми покрывалами и десятками подушек. Больших и маленьких, длинных и круглых. На каждом уступе пещеры стояла незажженная свеча. И плюшевые игрушки вокруг. Ее любимые плюшевые игрушки.
Эта пещера стала ее убежищем. Местом, где она могла спрятаться и выплакаться. Местом, куда она приходила рано утром и уходила затемно. Сотни светлячков, словно звездочки, мерцавшие на сводах пещеры, напоминали ей о том, кто сотворил это чудо для нее. О том, кого она своими же руками прогнала.
***
Он боялся и ждал этой встречи. С грустью он смотрел на рай, который сотворил для нее. И в который раз укорял себя, что не был рядом с нею тогда, когда она в нем нуждалась. И ненавидел себя за то, что просто отпустил ее. Не остановил. Не спрятал ото всех и не защитил. Он знал, что она здесь. Он ее слышал. Но ждет ли она его в этой пещере, или попросту прячется от мира, доставившего ей столько боли? Но сейчас он знал точно: что бы она ни чувствовала, как бы она не ненавидела его, больше он ее не отпустит. Расшибется , но сделает счастливой. И станет счастливым рядом с нею.
Открывая полог в пещеру, Кейден не знал, как Мари его встретит. Де жа вю. Маленькая, нежная, она спала на подушках приготовленных им для нее. Тихо поднималась и опускалась девичья грудь. На губах поселилась мимолетная улыбка.
- Что тебе снится, кошечка? Ты меня помнишь?
Он прилег возле нее и не сводя с нее глаз, тихо заурчал. Сначала она нахмурилась, смешно смощив носик. А затем… Повернулась к нему и обняла его за шею.
- Кейден, - тихо прозвучало заветное.
Он осторожно подтянул девушку к себе и устроил ее на своем плече. Словно только этого она и ждала, Мари прильнула к нему всем телом, вздохнула , и … засопела.
Ей снилось лето. Разноцветное лето ее детства. Темный сосновый лес, зеленая лужайка, расцвеченная желтыми одуванчиками, быстрая извилистая речка, ярко сверкающая под яркими лучами. Она лежала в траве, почти у самого берега, вдыхала аромат цветов, слушала, как плещутся волны, щурилась на солнце и любовалась огромными бабочками, что порхали над ней. Вот одна, самая большая, опустилась низко-низко, задевая лицо прозрачными радужными крыльями. Она , нежась, повернула голову , подставляя щеку, скользящим прикосновениям…
- Ма-а-ри…
От хриплого шепота даже во сне по телу побежали мурашки. Медленно, словно нехотя распахнула ресницы и…
Сначала она увидела глаза. Необыкновенные, смеющиеся, золотистые глаза. Ей хватило одного взгляда, чтобы утонуть в них, мгновенно забыв обо всем на свете.
Растерянно моргнула, приходя в себя, и лежавший рядом мужчина нежно улыбнулся. И она ответила ему улыбкой.
- Ты - моя?
Судорожно сглотнула, не зная, куда деваться под внимательным мужским взглядом.
- Да…
Не отпуская ее взгляда, Кейден порывисто прижал ее к своему горячему телу, поцеловал коротко и жадно, чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. Словно проверяя – не показалось ли ему? Не показалось. Огромные карие, с вишневым отливом глаза восторженно смотрели на него. Затем снова поцеловал, но уже тягуче долго, нежно.
Девушка зажмурилась, почувствовав, как ладонь мужчины скользнула под нежную ткань, а затем и вовсе перестала дышать, когда под его напором ткань треснула, и она всей кожей почувствовала прохладу пещерного воздуха.
- Открой глаза, - его шепот погнал по крови тысячи мурашек. Открыла. И пока золото его глаз обещало ей нечто вечное и необыкновенное, она ощутила осторожные прикосновения нежных пальцев, изучающих ее тело… Шею… Ключицы… Грудь… Его рука на мгновение дрогнула, остановилась , словно давала ей привыкнуть к своему присутствию… И тронулась дальше, вниз, выколачивая из ее легких воздух и наполняя взгляд томной негой.
Дракон легко, надавливая шершавым языком, обвел грудь, опалил ее своим дыханием. Затвердевший, ставший очень чувствительным сосок уперся ему в зубы… Прикусил, лизнул, втянул… И она не смогла сдержать стона. А Кейден уже гладил ее спину… попу… бедра… Так томительно медленно, одуряюще мягко.
- Ты будешь моей, -шептал он.
Мыли ее путались… Тело била сладостная дрожь…
- А я отдаю тебе себя, - его губы обжигали и дарили кайф.
Ее обняли, прочь полетел последний лоскуток одежды. Притянул к себе и навис над ней пышущей жаром тенью. Упругие губы легко, осторожно, почти невесомо тронули ее губы, впитывая судорожный вздох.
С каждым мигом она все больше терялась в ласке горячих губ, порывистых прикосновениях , хриплых срывающихся вздохах. И когда Кейден настойчиво раздвинул ее колени, даже не попыталась его оттолкнуть, закрыться
