Заказать где-то, так Ася просечёт. Уверен, сразу увидит работу спеца. А потом истерику закатит. Закроется, в колючку превращаясь. Не простит ложь. А что я поделать мог, если нет у меня хобби. Единственное – не сдохнуть во время разборок. В этом я матером, блять, был.
– Так сколько? Дамир.
Сопит недовольно. В мышцы тычет, внимания привлекая. Перехватываю её ладошку, зубами прикусываю палец. Вскрикивает, пытаясь руку вырвать. Только хрен ты, девочка, от меня оторвёшься. После губами прикасаюсь к укусу. Нет во мне нежности. Отродясь не было. Но с ней хочется попытаться. Ещё бы и она без закидонов играла, стараясь.
– Ты не ответил. Сорок? Пятьдесят?
– Сдурела?
Рывком под себя подгребаю. Сверху прижимаюсь, собой накрывая. Лицо рассматриваю, каждую крупицу веселья впитываю. Такой она ещё со мной не была. Разную видел – злую, пьяную, в истерике и покорности – но такая Ася просто наотмашь бьёт по чувствам.
– Прекрати, - хохочет, а я крепче сжимаю в своих руках. Пальцами по груди веду, веснушки очерчивая.
– Ещё раз повтори сколько мне.
– Пятьдесят, - упрямо вскидывается, но в глазах озорство. Пищит, когда снова кусаю. Кожу на шее цепляю, сразу поцелуями покрывая. – Ну Дамир.
– Лучше старайся. За каждый неверный ответ будешь наказание получать.
– Нечестно. Мой же возраст не знаешь.
– Двадцать три. Твоя мать говорила. Давай. Можешь с единички начать, не ошибёшься.
Она извивается подо мной, смеётся. Голос садиться, когда мочку уха кусаю. Дрожать начинает, губами мурашки чувствую. Повторяю пытку. Ася выгибается, шею запрокидывает, подставляется.
– Тридцать.
Выдавливает из себя. Дышит тяжело, уже с двадцати восьми путаться начала. Затыкаю её поцелуем, чтобы успеть. Кусаю пухлые губы, на вкус пробую. Меж разъехавшись ног устраиваюсь. Лучше всякого приглашения. Толкаюсь, чтобы чувствовала, как хочу её. Как трусы рвёт от напора. Стянуть бы и в неё ворваться. Пар спустить.
– Дамир.
– Тихо будь.
Её пальцы ловлю, в низ опуская. Она дрожит, глаза распахнуты, но послушно член сквозь ткань обхватывает. Тесно, жарко. Своей рукой её накрываю, заставляя сильнее сжать. Напряжение только растёт, мозги отрубает.
– Дамир, - повторяет имя, как молитву. Будто стоп-кран дёрнуть пытается, только вместо него на газ шибанула.
– Ася, плохая политика мужика без секса оставлять. Я, блять, под холодным душем живу. Заболею и умру, этого хочешь?
– Нет, но…
– Давай так, сейчас возраст не угадаешь и порадуешь меня. Договорились?
– Тридцать два, да? Тебе тридцать два.
Вскидывается, на вдохе произносит. Частит, глазами бегает. Вместо ответа трусы вниз тяну. Член трубой стоит, смазкой исходит. Сжимаю девичьи пальцы кольцом и веду по стволу. Показываю, как мне больше всего нравится. Толкаюсь, хрип не сдержав.
– Сильнее сожми. Вот так.
Мне пиздец, как хорошо. Пальчики тонкие сжимает, смотрит перепугано. Только в блядском блеске серых глаз и заинтересованность есть. Похоть. Сама рукой ведёт, свой ритм задавай.
Грубо целую, будто сожрать пытаюсь. Вылизываю рот, пока она дрочит, ускоряясь. Задыхается, пальцами дугой рукой волосы мои сжимает. К себе прижимает, тянется. Горит и стонет, когда слишком резко толкаюсь. Кусает в ответ, пальцами тело изучает. Вскидывается вверх, будто насадиться пытается.
– Тебя приласкать?
Скажи да, девочка моя, скажи мне да.
Ася моргает, ресницами хлопает. Рот округляет и все мысли о том, как член будет меж них смотреться. По слюне скользить, до горла толкаясь. Как девушка втягивать будет, глазами в меня впиваясь. Таким же взглядом. Потерянным, замыленным, горящим.
Мой порочный ангел кивает. Глаза захлопывает, как перед шагом в пропасть. Но кивает, губу прикусывая. А мне другого и не надо. Пальцами в её шорты пробираюсь. Насквозь мокрые от смазки.
Течёт. Для меня, из-за меня. Под такт её стонов по складкам веду. Резко, жестко, но она только навстречу тянется, сама себя ласкает моими пальцами.
– Тише.
Все протесты в поцелуе глушу. От члена руку отрываю и заставляю по скользкой щели провести. А затем опять в кулак толкаюсь. Намного лучше. Только все ещё недостаточно.
Ася краснеет, румянец по шеи спускается, до груди. До торчащих сосков, которые в ласке нуждаются. Моя девочка стонет, хрипит, пальцами простынь сжимает, а другой рукой надрачивать продолжает. Сильно, быстро. В глаза заглядывает, реакцию считывает.
Внизу вся сжимается, пальцы сдавливая. Выгибается, кричит, ещё больше смазкой брызгая. И тихонько хнычет, когда оргазм совсем накрывает. Будто в агонии бьётся, на подушки откинувшись.
Сам заканчиваю. Мне хватает пары движений, чтобы напряжение разорвалось. На светлую кожу спускаю, по животу своё семя размазывая. Помечаю, как самку. Чтобы другим неповадно было.
Сверху придавливаю, рукой путь к побегу перекрывая. Наслаждаюсь, как медленно в себя приходит. Вздрагивает, подо мной возиться.
– Хватит думать, - щёлкаю выключателем, свет гася. – Тебе же хорошо было. Хорошо?
– Да, - уткнувшись в плечо шипит.
– Лежи и не рыпайся.
– Мне в душ нужно.
– Завтра от меня бегать будешь. Всё, спи, Ась.
Спи, мой ангел, и дай мне время тебя приручить.
Глава 21. Зверь
– У моей правой руки пальцы дрожат, - сообщаю доверительно, наклоняясь. – Он курок в любой момент может нажать.
Мужик передо мной трясётся. Стирает кровь с лица, на пол сплёвывает. От надменности не осталось ни следа. Пыжился, понты кидал и смотрел свысока, на нашу территорию пробравшись.
Охрана его поймала, когда от девки Арабины уматывал. Та Клыку рассказала о переменах. Что новый мужик всех шлюх пытается переманить к себе. О каком-то Игоре заливает и будущей делёжке территории.
Только, как по мне, пиздеть нужно после дела. Молча вербовал бы, мы бы его не засекли. А так легко перехватить получилось. Вычислить, проследить к дому и следом зайти.
