Останавливаюсь возле коридора с кабинетами, вытирая накатившиеся слёзы. Мне нужно успокоиться и сделать вид, что ничего не было. Вещи у кадровички, их тоже нужно забрать. А после убраться подальше. Лучше ещё два месяца подносы разносить, чем снова попасть в такую ситуацию.
И даже пожаловаться не могу. Его слово против моего. Официантка и владелец горнолыжного курорта. Даже если мне поверят, никто ничего не сделает. А в университете коситься будут. Арсеев один из главных спонсоров, постоянно даёт стажировки для студентов и обеспечивает работу в других странах. А я пожаловаться на него решила, видите ли.
Гадкая ситуация. Неужели чертов вырез на блузке и короткая юбка тому виной? Какая сволочь может принять это за приглашение? Или откровенным приглашением было то, что я ответила на его поцелуй?
Не могу себе объяснить, почему так случилось. Он зажимал, грубил, давил собой. А затем коснулся губ грубым поцелуем и меня парализовало. Обволокло непонятным желанием, похотью. Выключило рубильник и толкнуло навстречу этому мужчину. Заставило ответить, хотеть большего. Самой думать о том, как было бы хорошо под ним. На том столе, диване в углу или его спальне. Я никогда такого не испытывала.
– Я за вещами, - влетаю в кабинет без стука, готовясь к новым упрёкам от кадровички. Но натыкаюсь на заинтересованного блондина. – Упс.
– Ты в порядке?
Парень поднимается с кресла, обеспокоенно рассматривая меня.
– Я в норме, не подходи.
Мне нужно пару минут в одиночестве, чтобы понять, как действовать дальше. Работать в отеле мне точно никто не даст. А в самом комплексе? Арсеев же не станет искать меня по всему курорту, чтобы выгнать.
Но ему и искать не нужно. Моё досье осталось у него на столе, с фамилией и должностью. Один звонок и я больше не работаю тут. И могу получить несколько ужасных записей, чтобы вообще себе не нашла новой работы. Надеюсь, что он не настолько гад, чтобы портить мою жизнь. Выбрасывать трудовую книжку будет жалко, в стольких хороших местах успела поработать.
– Будешь угрожать мне ручкой?
Парень улыбается, подходя ближе. Только сейчас понимаю, что сжимаю в руках ручку, которую утащила с кабинета Захара. Не зря Кира называла меня вороной. Я тащила все блестящие вещи, попавшие мне на глаза. И не только их, за что когда-то схлопочу штраф или привод в полицию. Но сложно с собой справиться. Моргаю, а в кармане уже леденцы или листовка.
– У тебя колготы порваны.
– Да что вы все пристали к моим колготкам?
Срываюсь, чувствуя, что снова начинаю плакать. Я не плакса и не истеричка, но усталость даёт о себе знать. Не спала нормально уже давно, а последние сутки вообще без сна. Ещё и приставания эти. Что Захара, что этого Влада из уборной. Мои эмоции просто на пределе и мне нужно совсем немножечко передохнуть.
– Давай без слёз. Что случилось?
Парень просто обнимает меня. Вдруг сжимает в своих руках и даёт выплеснуть негатив. Он высокий, и я утыкаюсь в его плечо, расслабляясь. Удивительно легко становится, спокойно.
Разом вся истерика утихает, когда парень ласково ведёт по волосам и говорит какие-то глупости. Просто жмусь к нему несколько минут, не желая отходить.
Странный день. Очень странный и непонятный. А теперь ещё незнакомый парень гладит по спине, а мне совсем не хочется от него отходить. Вдыхаю запах апельсин и успокаиваюсь.
– Так кто тебя обидел, зеленоглазка?
Опять это обращение. Никто никогда не обращал внимания на мои глаза, а эти мужчины постоянно. Даже ж не зелёные особо, так едва-едва. Была бы рыжей, круто бы смотрелось. А с тёмными волосами ничего особенного.
– Никто, - бурчу, отстраняясь. – Где Лариса Ивановна? У неё мои вещи должны быть.
– Пошла в бухгалтерию приказы сверять. Давай поищем вместе твои вещи, не думаю, что она куда-то их спрятала. Там есть ванная, если хочешь привести себя в порядок. Я, кстати, Дима.
– Спасибо, Дима.
Я умываюсь холодной водой. Стараюсь смыть следы слёз и унять жар тела. Щёки красные, как и глаза. А сама бледная, как поганка. Мама всегда шутила, что солнце меня любит и загар хорошо ложиться. Но вместо оливковой кожи у меня сейчас белое полотно.
Стаскиваю с себя испорченные колготки. Одни траты с этим тонким капроном. Хорошо хоть в кафе иногда разрешают носить брюки, иначе бы вся зарплата уходила на такие мелочи.
– Курить, между прочим, плохо.
– Я не курю.
– Да ладно, - парень появляется с золотистой зажигалкой. Той, что была у Влада. Той, что я, видимо, тоже утащила, сбегая. – А это сувенир просто?
– Сувенир.
Помещение вдруг кажется таким маленьким, когда парень заходит ко мне. Заполняет собой всё пространство. Он просто огромным кажется на фоне меня. Накачанный, высокий. С мышцами, которые едва обхватишь с помощью двух рук.
Облокачиваюсь на бортик ванной, чтобы оставить хоть немного расстояния между нами. Зачем вообще в кабинете ванная?
– Раньше здесь был номер для жильцов, - Дима, видимо замечает мою растерянность. – Ты не сказала, как тебя зовут.
– Диана.
– Так расскажешь, что случилось, Диана?
– Просто твой начальник придурок.
– Захар что ли?
Ой, зря я это сказала. Если ещё был шанс, что ситуация просто забудется, то сейчас я сама всё испортила. Может, не сам Дима скажет об этом Арсееву, но к нему эта информация точно доберётся.
– Не бойся, я не скажу ему. Тоже считаю его придурком. Поругались?
– Вроде того. Спасибо за помощь.
Пытаюсь пройти мимо парня, но он вдруг прикрывает мне путь своей рукой. Дверной проём и так маленький, а с ним просто не протиснешься. Выразительно смотрю, но Дима не двигается.
– Что?
– Ничего.
Но это не ничего, когда тебя хватают и распускают хвост. А именно это Дима и делает. Стягивает резинку и зарывается в волосы, сжимая меня за талию своими ручищами. Шумно воздух втягивает. Так же, как это делал Арсеев в кабинете. И мне кажется, что я слышу его рычание.
– Отпусти меня.
– Не собираюсь.
Реально рычание будто из грудной клетки доносится. Может, у него собака где-то в кабинете спрятана? Не может же парень издавать такие звуки.
Боже, да почему я вообще думаю о собаках, когда меня нагло прижимают к себе. Нагло и не слушая возражений. В который раз за этот день. И выглядит Дима при этом, будто имеет на это право.
– Думаю, Ларисе Ивановне не понравится, если она застанет такое, - я пытаюсь убедить парня в чём-то, хотя нужно закатить истерику. – Слышишь?
– Я запер дверь.
Сообщает, как ни в чём не бывало. А мне это совсем не нравится. И тон спокойный, и руки, которые по телу шарят. И моя реакция на эти прикосновения. Когда хочется подчиниться, расслабиться в его объятиях и позволить сделать всё, что захочет.
