– Я думала, что у оборотней нет магии.
– Нет. Пять минут и будет чай, согласна? Давай, разбуди свой азарт.
– Я азартно пошла устраиваться на работу первого января. А мой босс попытался со мной переспать на столе.
– И все ещё пытаюсь. Но мы оставим это на потом. Так что…
– Пять минут. И я честно отвечу на вопрос.
Не отвечу, потому что мы в глуши, куда даже постояльцы гостиницы не забредают. Я просила Захара не вести меня туда, где могут увидеть нас вместе. Пойдут слухи о служебном романе. И не то, чтобы меня волновало общественное место, но подобное может быть очень неприятным. А ещё и в университете узнают…
Но Захар выглядит так, словно сейчас под сосной найдёт элитный бар. Переплетает наши пальцы, поглаживая пальцами запястье. То самое многострадальное, на котором осталась мелкая царапина.
Рядом с ним я не ощущаю ни азарта, как с Димой, ни спокойствия, как с Владом. Захар же… Я не могу понять, что чувствую к нему и рядом с ним. Мне хорошо, да, и не хочется сбежать.
Но я не могу представить нашу совместную жизнь. Не потому, что мужчина мне не нравится. Просто каждый раз – он совершенно разный. В первую нашу встречу он был наглым, жестоким. После внимательным, и жутко пошлым, и настойчивым, и…
– Погоди, - застываю на месте. – Это тот дом!
– Из которого ты бежала босиком по снегу? Именно. И у меня ещё три минуты. Поэтому двигайся.
– Ты жульничаешь!
– Поверь, малышка, играть честно я не намерен.
Он так заразительно улыбается, что у меня не получается дуться и обижаться, даже наигранно. В доме тепло, в камине на кухне трещит камин. Захар готовился к нашему свиданию и это при том, что сегодня давал выбор – пойти или нет, зная, что я не выспалась.
– Помочь раздеться? – мужчина сжимает пальцами язычок молнии и медленно тянет вниз, пока я замерла. – Дальше?
– Твоё время истекает.
– Умеешь ты обломать, зеленоглазка. Ничего, у меня ещё будет время провернуть с тобой всё, что я задумал.
– Захар!
– Ну что? – мужчина оборачивается через плечо, включая чайник. – Что плохого в словах о том, что я хочу тебя? Потому что я дико хочу. И с Волком договариваюсь, чтобы не утащить тебя в спальню, доводя до оргазма и сорванного горла.
– Захар!
Прошу тише, опуская взгляд. Вешаю куртку на крючок, стараюсь отвлечься. Растираю пальцы, не желая думать, насколько я красная сейчас. И при том, что часть румянца скрывает загорелая кожа.
– Это ведь так. И это случится. Нельзя говорить о намерениях? Почему?
– Потому что ты смущаешь меня, мне неловко. И я чувствую себя глупо…
– Ты какая угодно, но точно не глупая, - мужчина бросает мяту в чай, а затем обхватывает моё лицо горячими ладонями. Нависает, заглядывая в глаза. Словно пытается прочесть мысли. – Ты красивая, охрененная. Мы с Волком хотим тебя постоянно. И если я не могу держать тебя постеле двадцать четыре на семь, то хоть говорить буду. Я такой, малышка, и это не исправить.
Кусаю губы, стараясь справиться с тем, как жарко и душно, когда он так близко. С блеском в глазах и широкой улыбкой, и миллионами пошлостей в голове, которые он ещё скажет мне.
Захар прав, это часть его характера. Он может сдерживаться и вести себя прилично на людях, не смущать меня каждую секунду. Может и делает. Но я не могу просить Влада принимать меня такой, какая я есть, а другим диктовать свои условия.
– Но ты привыкнешь, Диан. Тебя ведь возбуждают мои фразы, я это чувствую. Спорим, мне хватит нескольких слов, чтобы у тебя между ног оказался водопад?
– Ничего подобного!
– Чай без лимона, а вот твой запах нет, - Захар двигает ко мне кружку и облокачивается о стол, останавливаясь напротив. – Ровно пять минут. Выкладывай, что тебя тревожит.
– Я просто подумала… Захар, а что было бы, будь я сейчас беременна?
Каменеющее лицо мужчины служит мне ответом.
Глава 46. О детях
Захар
– Диан.
Девчонка губы поджимает, кивая. Обхватывает длинными пальцами кружку и смотрит, как чаинки кружатся. Больше ничего не говорит, а Волка на части разрывает.
Умеет же, блять, вопросы задавать. Случайные фразы бросает, которые выкручивают. Легко контроль срывают, пускай мы с Волком всегда неразделимыми были. Не придерживал, обычно, как Влад. И на поводок не сажал, как Дима. Единым целым были. И сейчас нам двум хреново.
– Ты не беременна, малышка.
– Мы не использовали защиту. И я не говорю, что залетела. Просто… Всякое может быть.
– Не может. Мы же говорили с тобой об этом, в самом начале. Разве нет? Ты не беременна, потому что не сможешь при всём желании родить от нас, пока выбор не сделаешь.
– Дима, кажется, говорил, что Избранная нужна из-за того, что вы не можете волчат от других иметь.
– Ага. Мы не можем передавать гены Волка другим. Но ты… - вместе со стаей проще всё было объяснять. Влад реагировал быстрее, мозги включая. А я нихрена не помню из того, что девушке рассказывали. – Ты не можешь забеременеть от нас, вообще. Это вроде как плохая часть быть Избранной, чтобы ты делала выбор и соглашалась на обряд.
Диана кусает губы, хмурясь. Пахнет малиной, мятой и легким шлейфом порохом. Удивлена, в раздрае и не может понять всё сразу. Это нормально, это даже хорошо.
Иначе бы сразу всё сложила в голове.
– Говорили, да. Но вы тогда столько всего вывалили… Это несправедливо! Что я могу иметь детей только после выбора. То есть, сейчас я не планирую, но когда-то ведь буду готова к детям. А если я бы не встретила оборотней, мне бы всю жизнь без детей ходить?
– Нет, ты ведь… - Волк обрывает, быстрее меня тот разговор вспоминает. – Ты ведь встретила нас. Когда-то бы это случилось.
А в голове одни мысли крутятся. Какая из девчонки мать получится. Не готова она, да. Но инстинкты орут, что охрененно с этой задачей справиться. Диана легко под всё подстраивается, не зацикливаясь. Принимает, обрабатывает и учится жить с этим.
И детей бы приняла, легко. Крутилась бы, фыркая, что я им сладости таскаю. Волк другого исхода не принимает. Только мои дети, только от этой Избранной.
Которая под шкуру пробирается с первой встречи. Запахом, взглядом, характером. Своенравная, дикая и невероятная.
– Все ещё будет, Ди. А мы всегда можем постараться, процесс тоже удовольствие приносит.
– Захар!
Блять, член может встать от одного звука, как она моё имя произносит. Заискивая, со злостью и легкой примесью возбуждения. Может сколько угодно раз повторять, что ей не нравятся мои фразы, но запах всю правду выдают.
