− Позвольте мне поговорить с вами, господин, − попросила она мягко.
− Поговорить? – хмурясь, переспросил Энрар.
Он был убежден, что мужчинам и женщинам просто не о чем разговаривать. Они нужны друг другу для удовольствия и рождения потомства, но никак не для разговоров.
− Да, я хотела спросить у вас о рамках дозволенного, − пояснила Вилия, отпустив завязку и снова сложив ладошки вместе.
«О рамках дозволенного», − мысленно повторил Энрар, пытаясь осознать эту конструкцию.
− Могу я, к примеру, высказывать свое мнение?
− Мнение? − переспросил Энрар.
Он не понимал, какое вообще может быть мнение у женщины в важных для него вопросах.
− Сегодня на площади у меня возникла мысль, которой я хотела поделиться с вами, − продолжала Вилия, опуская глаза.
− Говори, а я уже решу, нужны ли мне твои мысли.
− Только не злитесь, − начала Вилия, приблизившись. − Можно я вас расчешу?
− Что?! − спросил Энрар, не веря своим ушам.
− У вас волосы торчат в разные стороны, а если их…
− Не надо меня чесать как бабу! − перебил ее Энрар, вскакивая и быстрым шагом пересекая комнату.
− Почему как бабу? − поспешно спросила Вилия. – Наши знатные мужчины всегда следили за своим внешним видом, да и новый глава города, господин Крайд, вышел как солидный человек, с идеально зачесанными волосами.
Энрар замер и посмотрел на Вилию внимательно. От сдержанного гнева жилы на его скулах вздулись, но при упоминании Крайда, разгладились. Дворяне Эштара действительно не ходили с такой копной на голове, как это водилось у солдат.
− Вы выглядели очень сильным, − продолжала Вилия. − Подобные мелочи никак не изменят ваше влияние или положение, но люди этого города много внимания уделяют таким мелочам. Позвольте мне просто попробовать.
− Ладно, − после недолгих раздумий ответил Энрар. − Чеши.
Он почти обреченно сел на край кровати, раздумывая о своем происхождении. Он был сыном солдата и рос как солдат. Волосы у него были всегда короткими. Энрар их просто мыл вместе со всем телом, разбирал пальцами и сразу забывал о них. Жесткий черный волос не сбивался даже при самом сильном ветре.
Теперь же он почти с опаской наблюдал за женщиной, словно та намеревалась его пытать. Вилия взяла небольшой деревянный гребень, подошла к нему и стала аккуратно разбирать волосы на пряди. Сначала пальцами, потом гребнем. Быстро сделав пробор, она аккуратно разложила волосы в стороны и зачесала чуть назад, затем осмотрела результат, улыбнулась и осторожно взяла мужчину за руку.
Энрар удивленно посмотрел на ее ладонь, но, следуя ее безмолвной просьбе, встал и подошел к зеркалу.
Себя он видел лишь пару раз в жизни, с последнего прошло больше восьми лет, потому он нахмурился еще больше, удивляясь своему виду. Если бы он увидел эштарца с таким взглядом, то наверняка счел бы его командиром.
− Мне кажется, что вам к лицу. Вам нравится?
Он посмотрел на отражение женщины, привлек ее к себе и вдруг понял, что не так уж и странно такая красавица смотрится с ним рядом.
«Будет моей навсегда», − решил мужчина, глядя в большое зеркало в резной деревянной раме.
Зловеще улыбнувшись, он резко подхватил ее на руки и понес к кровати.
Вилия что-то невнятно пискнула, не зная, что ее ждет. Эштарец резко задрал ее юбку, усадил на постель, стянул платье и отбросил его в сторону. Браслет, слетев с руки, тоже упал где-то на пол. Словно игрушечную, Энрар полностью раздел женщину, не оставив даже нижнего платья, но тут же отстранился, чтобы погасить свечи.
− Господин, я…
Сказать он Вилии ничего не дал. Как ребенка завернул в покрывало, стал целовать ей шею и плечи, а потом резко толкнул, заставляя упасть на подушки. Женщина испуганно выдохнула, чувствуя, как мягко запружинила постель. Думать о том, что будет дальше, она боялась, но мужчина просто лег рядом и прижал ее к себе.
− Спи, − сказал он, найдя под покрывалом ее грудь и устроив на ней свою пятерню. − Сегодня я не буду тебя трогать, и когда мы вдвоем, разрешаю говорить, а теперь просто спи!
Это было явным приказом. Вилия застыла, боясь дышать. Плохо понимая, что произошло, она вскоре осознала, что эштарец спит, но держит ее так крепко, что пошевелиться она не может. Не имея возможности сбежать или просто нормально дышать без страха в груди и дрожи в теле, она слушала шумное сопение и смотрела, как на стену падают лунные блики, пока не провалилась в глубокий, тяжелый сон, а когда проснулась, была уже одна.
Рассветное солнце еще не успело заглянуть в город, едва прояснив небо, оно наполнило спальню тусклым светом. Для женщины, привыкшей вставать рано, этого было достаточно, чтобы она мгновенно открыла глаза и тут же испуганно вскочила. Вчера Вилия хотела поговорить с эштарцем о своем брате, сказать, что мальчишка совсем не приучен к серьезным тренировкам, но побоялась начинать с этого, а теперь понимала, что просто опоздала.
Спешно одевшись, забыв об обуви и сбитых ногах, она босая выскочила из комнаты. Слишком много Вилия читала об Эштаре. Завоеватели учили своих сыновей сражаться с самых ранних лет, а в десять лет проверяли их навыки, отправляя в бой с одним лишь ножом против взрослого и голодного степного волка. Женщина всегда считала это откровенным зверством, никогда не предполагая, что подобные традиции окажутся так близки, что ей придется бояться за младшего брата.
«Как надо тренировать ребенка, чтобы в десять он мог убивать?» − спрашивала себя Вилия, выбегая на открытую галерею с видом во внутренний двор.
Там после хорошей разминки Энрар вложил в руку Арона свой собственный боевой меч, показывая мальчишке как правильно его держать, и поставил в боевую стойку, бесцеремонно поправляя позицию ног своими ногами.
− А вот теперь так и стой, − совершенно спокойно заявил Энрар и отступил.
Рука у мальчишки сразу задрожала. Такого тяжелого оружия он еще никогда не держал, но упрямо не хотел признаваться, что он ему не по силам.
− И с чем же ты тренировался раньше? – спросил Энрар, наблюдая, как ребенок нервно сжимает зубы, только чтобы не признавать свою усталость.
− С тренировочным мечом, − прошипел Арон.
Ему очень не хотелось быть слабым перед этим человеком. Он был готов выдержать всё, только бы не признавать свою неспособность быть таким же сильным, как он. Болезненная дрожь в напряженных мышцах правой руки переползла на плечо, а с него на спину. У младшего Мардо едва не навернулись слезы на глаза, но мужчина внезапно поймал его руку.
