Договорить она не смогла, потому что Энрар внезапно схватил ее за руку и резко дернул на себя. Вторая рука мужчины впилась в подбородок женщины, чтобы заставить ее поднять голову. Эштарец хотел видеть глаза той, что так нагло ему врала.
− Правду говорят в Эштаре: за витиеватыми фразами проще прятать ложь, − прошипел он сквозь зубы и оттолкнул Вилию.
От неожиданности женщина оступилась и упала на пол. Не зная, чего ждать, она тут же отползла от мужчины подальше, не отводя от него перепуганных глаз.
− Вот что тебе не так?! – спросил Энрар. – Рожей я тебе не вышел? Или родом?
Вилия сглотнула, не понимая, к чему он клонит, но мужчина со звериным оскалом двинулся на нее. В черных глазах блестело какое-то безумие, от которого у Вилии задрожали колени.
− Не надо, − прошептала она, пытаясь отползти, но эштарец внезапно подхватил ее и тут же поставил на ноги.
Глядя прямо в глаза, он просто молчал, выискивая что-то в женском взгляде. Вилия же просто дрожала, едва дыша в тисках крепких рук, сжимавших ее плечи.
− Может быть, я просто сын солдата и кухарки, но не держи меня за дурака, дочь барона, − прорычал Энрар, не отводя от нее глаз.
Вилия только выдохнула, не зная, что теперь делать. Не понимая, как и что именно узнал эштарец, она не могла озвучить свой ответ и только смотрела в черные глаза. Взгляд эштарца скользнул по ее лицу и замер на губах. Впервые в жизни Энрар смотрел на женские губы и испытывал странное желание прикоснуться к ним своими губами. Этот внезапный порыв оказался настолько сильным, что мужчина не выдержал и, закрыв глаза, приблизился к Вилии. Ее губы, подрагивающие от волнения, мягкие и распахнутые, обожгли обветренные губы воина.
Энрар тут же отпрянул, не понимая, что он собирался сделать. Никогда прежде он не целовал женщин и о поцелуях ровным счетом ничего не знал. Для него женские губы в отношениях с мужчиной существовали только для того, чтобы плотнее сжимать член. Внезапное желание, охватившее его сейчас, никак не вписывалось в мироощущение мужчины, потому он только смотрел на Вилию, невольно хмурясь.
Женщина же опустила голову, коротко коснулась своих губ пальцами и посмотрела на эштарца, понимая, почему он сдерживал свой гнев, а потом сама сделала шаг к нему, обвила руками его шею и, цепляясь пальцами за черные жесткие волосы, сама прильнула губами к застывшим от изумления губам эштарца. Для Вилии это был первый поцелуй, но, прикрывая глаза, она хотела показать всю свою нежность.
Мгновение Энрар был неподвижен, не веря, что от подобного касания по телу может пробегать столь сильный жар возбуждения, а потом, перестав думать, сжал женщину в крепких объятьях и робко ответил на ласку ее губ, словно мальчишка, забывая о своем гневе.
Вилия хотела отвлечь эштарца, задобрить его нежностью, чтобы затем поговорить, но внезапная активность мужчины вызвала в ней бурю новых ощущений. Его губы оказались неожиданно приятными. Быстро становясь уверенным как прежде, Энрар стал бродить руками по ее телу, спустился вниз к ягодицам, а потом скользнул по спине, чтобы, пробежав по тонкой шее, зарыться пальцами в мягкие волосы, скользнуть по ним и тут же сжать, буквально впиваясь в женские губы, и углубить свое изучение.
Думать он совсем не мог. Непонятное мгновение назад желание тут же превратилось в дурман. Ее губы пьянили куда сильнее запаха волос и дрожи на нежной коже. Было в них что-то особенное. Не отдавая себе отчета, Энрар посасывал ее губы, скользил по ним языком, почти с восторгом понимая, что ее робкий язычок, касаясь его губ, заставляет всё тело гореть. Кусать ее язык оказалось куда приятнее, чем свой, а от ее укусов по спине пробегали мурашки, каким-то мистическим образом собираясь в паху, и просто обжигали будто тысячи раскаленных игл.
Вилия не поняла, когда перестала думать. Ее руки сами царапали мужские плечи, сами стягивали жилет, сминая ткань. С протяжным стоном, она выдыхала в его губы. Даже ощущение возбужденного члена, прижатого к ее животу, не вызвало в ней неприязни, а только усилило возбуждение.
Это странное, до дрожи волнующее прикосновение губ сделало проще и понятнее всё происходящее, словно только этого и не хватало между ними.
С трудом разорвав поцелуй, Энрар быстро осмотрел комнату и, жалея, что кровать далеко, развернул Вилию и толкнул в кресло, чтобы тут же вмять ее в мягкую спинку и снова коснуться губами ее распухших, багровых от дразнящих укусов губ. Вилия же не сопротивлялась, даже помогала мужчине задирать ее юбку и приподнимала зад, чтобы можно было затянуть платье выше.
Возиться с завязками никто из них не мог. Жар, пылающий в телах обоих, дурманил так, что женщина сама забрасывала ноги на бедра мужчины и прижималась к его паху. Если бы она не держалась за его шею чтобы удержаться в неудобной полулежачей позе в кресле, то непременно бы помогла эштарцу с завязкой на холщовых штанах, а так она лишь прогибалась всем телом, стараясь ему не мешать, стонала в губы и жадно, нервно кусала их, впивалась так сильно, что была готова разодрать в кровь, но только вздыхала от горячих мурашек, бегающих по телу, от прикосновения сильных рук.
Энрар так много хотел ей сказать, обсудить, но всё мгновенно перестало существовать. Титулы, положения, ее отец и Крайд, его собственная должность и этот город. Была только она и узкое для двоих кресло. Ждать и терпеть он просто не мог. Всё его волнение и раздражение словно нарочно скатилось вниз и стало болезненным желанием в паху, контролировать которое не было никаких сил. Потому, забывая о всяких ласках, не стягивая с нее платья, он чуть потерся членом о ее влажный пах и тут же толкнулся внутрь, одним рывком входя в нее целиком.
Вилия вздрогнула в его руках, выгнулась всем телом, но лишь сильнее прильнула бедрами, царапая плечи мужчины, и, выгнув шею, вскрикнула. Ее голос, звенящий в темноте, мгновенно перекатился в сладкий стон.
Она была узкой и словно расступалась, принимая его, сжимала и добивала сладостным стоном. Вид выгнутой шеи, в которую Энрар тут же впился губами, был последней каплей его самообладания. Медленно двигаясь в ней, эштарец очень быстро пожалел, что не потратил несколько мгновений, не донес ее до кровати и не содрал платье, ворот которого теперь мешал скользнуть от изгиба ключиц к груди, да и само положение мешало наслаждаться всеми прелестями ее стана. Рыча от недовольства, Энрар обнял ее, поднял и, развернувшись, сам сел, усадив ее сверху.
Вилия только ахнула, понимая, в каком положении оказалась. Возбуждение омрачилось легкой растерянностью. Что теперь делать она не понимала, но и оставаться неподвижной не могла. Член внутри нее упирался в какую-то точку, от которой шли горячие волны, заставляющие сжимать ягодицы и ерзать на эштарце.
− Я говорил, что тебя еще многому надо учить, − прошептал Энрар, улыбаясь.
Он скользнул рукой по ее шее, проник пальцами в мягкие волосы, медленно, словно знал, что от его горячих рук в ее волосах у женщины сладко кружилась голова. От этого прикосновения Вилия снова выгнула шею и, распахивая губы, выдохнула.
