Еще пара недель, и это будет хорошо
Когда я впервые пришел в Industrial Light & Magic, чтобы работать над «Звездными войнами», где-то в глубине души я надеялся, что, проходя через эти двери каждый день, я буду попадать на шоколадную фабрику Вилли Вонки для изготовителя макетов. Стены станут текучим калейдоскопом цветов, где будут встречаться все оттенки из каталога Пантона. Потряси любое дерево, и все виды и размеры болтов, винтов, гаек и застежек посыплются тебе под ноги. За каждой дверью тебя будут встречать новые чудеса творчества. До определенной степени все так и оказалось: в ILM никогда не было нехватки инструментов, материалов или знания. Другое дело время. Не имело значения, сколько его выделили на работу, его никогда, никогда не хватало.
Одним из первых проектов, на который я был назначен после «Скрытой угрозы», оказалось скромное кино Клинта Иствуда «Космические ковбои» о группе пожилых астронавтов, которых выдернули из отставки, чтобы они отправились в космос и спасли сбившийся с пути спутник. Я сказал «скромное», потому что большая часть фильмов XXI века, где речь идет о космосе, имеют бюджет, намного превышающий 100 миллионов долларов, и большая его часть уходит на спецэффекты. «Космических ковбоев» для контраста сделали за 65 миллионов, и это означало, что бюджет на эффекты был соизмеримо ниже, в то время как стандарты производственного качества и экранного реализма оставались более-менее теми же самыми.
Моя работа на этой ленте состояла в том, чтобы сконструировать все внутренности грузового отсека шаттла НАСА, которым Клинт и компания воспользовались, чтобы спасти спутник. Если бы это была богатая картина, со всеми ракурсами, которых требовал сценарий, мы бы по делу построили несколько шаттлов разного размера, детально проработанные отсеки для съемок вблизи и менее детальные – для съемок крупным планом. Однако бюджет «Космических ковбоев» был невелик, так что нам пришлось изготовить только одну невероятно детальную модель 7 футов длиной на все случаи. Имея на руках ортогональную схему расположения частей обшивки, предоставленную НАСА
[34], мы разметили все наружные детали, потом присвоили каждой серийный номер и нанесли его с помощью самых маленьких переводных картинок. Внутри шаттла мы повторили каждую гайку и болт, и петлю, и рукоятку до невероятной степени точности. Мы работали маленькой бригадой из семи человек, каждый своей, особой специальности, и вместе за 10 тяжелых недель мы сделали то, что, как я верю, является одной из самых достоверных из когда-либо созданных масштабных моделей шаттла.
Моей главной работой на «Космических ковбоях» было конструирование всего в грузовом отсеке. Что за мечтой была эта работа: изготовить каждую гайку и болтик за дверями шаттла!
Одним из бойцов нашего маленького отряда был ветеран ILM и легендарный скульптор по имени Айра Килер. Айра был известен в мастерской благодаря способности взять кусок ясеня, маленький рубанок и за несколько дней превратить бесформенный кусок дерева в автомобиль, шлем штурмовика или крыло самолета. Он делал большие надрезы ленточной пилой, придавал грубую форму с помощью долота и рашпиля, а затем рубанком длиной не более указательного пальца аккуратно удалял всякий кусочек, который не являлся частью скульптуры, пока не «освобождал ангела из мрамора», если позаимствовать фразу у Микеланджело, самого знаменитого ваятеля из всех.
Зрелище того, как он работал, внушало благоговение, особенно когда мы трудились вместе. Но когда я вспоминаю Айру, первым делом мне в голову приходит одна из его любимых фразочек. Вот он шлифует, делает идеальную кривую, соединяющую корпус шаттла и крыло, отступает на шаг, изучает результат трудов один момент, а потом небрежно бросает: «Ты знаешь, еще пара недель, и это могла бы быть хорошая модель…»
Айра произносил это десятилетиями, и это было словно дзенский коан от американизированной версии далай-ламы. Эта фраза всегда заставляла нас улыбнуться. Настолько подходящее к обстановке утверждение: ВСЕМ постоянно нужно больше времени, и всегда главной проблемой является дедлайн, а не бюджет или дополнительная рабочая сила. У нас было 10 недель, и это выглядит долгим сроком, но для одной модели такого уровня детализации, с которой ты не имеешь права накосячить, при семи парах рабочих рук – это суровый спринт. Но никто не говорил никогда: ах, если бы у нас была пара дополнительных рук или пара миллионов долларов. Нет, говорили мы, если бы нам дали еще пару недель, только представьте, что бы мы сделали с этой штукой!
Это именно та ловушка, в которую вы не захотите провалиться, когда дело доходит до дедлайнов: вы не захотите заклеймить их словом «злодейские». Вы, наоборот, захотите обнять их, поскольку с определенной точки большее количество времени не обязательно означает лучшие результаты. Фактически, как я думаю, когда вам немного не хватает времени, это очень важно для созидания и, что самое важное, для завершения вещей. Знаете, что бы мы сделали, если бы у нас было еще две недели на шаттл «Космических ковбоев»? Мы бы его не закончили. Мы захотели бы еще две недели, и наш следующий большой проект оказался бы отодвинут на целый месяц. К счастью, этому я уже научился на тот момент, работая на рекламе с Джейми. Так что я вполне радостно обнимался с метафорической суматохой на полу фабрики Вонки, а не сопротивлялся ей.
И к чему все это?
В то время как я работал на Джейми в Colossal Pictures, мы выпускали по одному рекламному ролику в несколько дней, не учитывая отпусков, дней болезни или предельного истощения. На каждом проекте нам не хватало времени, темп был выматывающим, жестоким и невероятно бодрящим. Он также был очень полезным, поскольку дедлайны в их различных формах, под дамокловым мечом которых мы работали, научили меня понимать, что является наиболее важным.
В самом начале моего пребывания в должности мы работали над рекламной кампанией для Toys «R» Us. Они снимали 12 отдельных рекламных роликов в течение трех дней (это безумие, если вы хотите знать), и каждый требовал своего набора специальных эффектов. Моим любимым был тот, где имелся карандаш, который выглядит так, словно он летает в руках призрака. Во время съемки я потратил полтора часа, корячась рядом с камерой, чтобы управлять этим карандашом с помощью почти невидимого провода; нужно было сделать так, чтобы карандаш якобы писал. Было мучительно трудно просто держать его прямо, и режиссер Карл Виллат как-то подошел ко мне между дублями и сказал ободряюще: «Помни, Адам, ты должен держать эту штуку прямо, поскольку каждый ее пробег в воздухе стоит тысячи долларов». Спасибо, Карл. Он шутил, но все же не совсем. Когда вы снимаете в декорациях, время на самом деле – деньги. И учитывая жесткие лимиты на то и другое, всегда создается громадное давление… ведь надо все снять с первого раза.
