Ланчбокс и термос Тома слева, мой ланчбокс справа
Каждый из нас сделал две копии, и по одной мы отправили друг другу, так что у каждого есть полный набор – разделенное между нами видение с всецело разными исходами. Добро пожаловать в мир творчества
Том хотел сделать копию в собственном неподражаемом стиле: целиком из фанеры с деталями из магазина стройматериалов. У нас была общая идея и разделенное видение, отличавшееся только в деталях – в тех деталях, которые определяют нашу индивидуальную творческую эстетику. Результаты оказались замечательными.
За пару лет до того, как мы с Томом полезли в кроличью нору, посвященную «2001», я посетил Гильермо дель Торо на съемочной площадке «Тихоокеанского рубежа». Меня ошарашил сам масштаб того предприятия, за которое он взялся. Режиссер нес ответственность за сотни людей, каждый из которых нес ответственность за совместную работу над громадным общим видением картины огромных роботов, сражающихся с колоссальными монстрами – создание миров на почти непостижимом уровне. Как можно в одиночку управлять таким гигантским кораблем? Как можно управлять группой из десятков художников, чтобы видение сохраняло связность? За ужином в тот вечер я спросил Гильермо, как он это делает.
«Ты должен дать каждому полную автономию в пределах узкого диапазона», – ответил он. Имелось в виду, что после того, как вы решили, кто чем будет заниматься, вам необходимо четко определить роль каждого в воплощении общего видения, ну а потом отпустить на свободу. Конечно, если вы хотите, чтобы люди помогали вам, чувствуя себя воодушевленными и вовлеченными, чтобы они использовали свой творческий потенциал, а не просто следовали вашим указаниям. Давая другим творческую автономию, вы побуждаете их использовать все индивидуальные достоинства, одновременно ориентируя на Полярную звезду общего, разделенного всеми видения.
Не важно, кто вы – капитан общего творческого корабля или скромнейший матрос, который моет кормовую палубу проекта, – никто из нас не является островом. Каждый из нас – часть сообщества, и больше всего в тот момент, когда мы работаем как созидатели, творящие новые миры из нашего воображения. Иногда приятно думать, что мы делаем все в одиночку. Это позволяет нам расчесать шерсть на спинке нашего эго и рассматривать себя как одинокого гения. Но опыт говорит всем созидателям, что каждый успех – совместный успех, а каждый совместный успех – инвестиции в культуру, сосредоточенную в первую очередь на успехе. Я верю, что мир становится лучше, когда мы все вместе тянем за одну и ту же веревку.
Как созидатель вы вольны сами решать, что делать со всем тем знанием, которое аккумулируете. Собираетесь ли вы спрятать его? Хотите сделать вид, что все ваши озарения были посланы вам божественным провидением? Или поделитесь тем, чему научились? Откроете себя другим людям, тем, кто рядом, и покажете им, кто вы есть, что любите, что вы сделали, что знаете, кто помогал вам и что вы планируете сделать со всем этим, чтобы сделать мир чуточку лучше?
Я знаю, как я отвечу на эти вопросы. Как ответите вы?
10. Видеть все, дотягиваться до всего
Мастерская – это не просто то место, где изготавливают разные штуковины. Это пространство, где мы собираем материалы, инструменты, заметки, наполовину осуществленные идеи. Мастерская – это также и проявление того, что мы думаем по поводу организации труда, проектного менеджмента и рабочих приоритетов. Она набита нашими личными историями. Там мы наслаждаемся иллюзией того, что во вселенной есть некое подобие порядка и мы как созидатели можем претендовать на то, что в некоторой степени контролируем вещи. Мастерская – метаинструмент для рассказывания наших историй, это автобиография всего нашего творческого опыта. Именно тут проблемы, которые мы выбираем, чтобы сражаться с ними, становятся для нас вызовом. Именно тут наши успехи и провалы формируют уникальный микрокосм. Именно тут мы встречаемся с миром и вступаем в конфронтацию с собственным разумом.
Каждая мастерская в этом смысле – индивидуальный философский дискурс, посвященный тому, как работать. Он опирается на персональные представления, ну а те, в свою очередь, эволюционируют по мере накопления опыта и мудрости, но всегда отражают то, что вы есть. Они проявляют себя в ответах на вопросы, которые мы всегда задаем себе, будучи созидателями: какой работой я занимаюсь? как я ею занимаюсь? какие инструменты и материалы я использую чаще всего? нравится мне работать спокойно или в бешеном темпе? нравятся мне полки, или корзины, или настенные панели, или выдвижные ящики, или стеллажи, или все это вместе? Работа созидателя сводится к тому, чтобы выучивать ответы на эти вопросы и понимать, как они влияют на очертания и философию мастерской. И все это для того, чтобы собственная эволюция созидателя всегда была направлена вперед, чтобы он не застревал на месте, не вращался по кругу или не пытался адаптировать себя к философиям других.
Актер Ник Офферман, усатая звезда ситкома «Парки и зоны отдыха», был созидателем всю свою жизнь. Он вырос в местечке в часе езды к югу от Чикаго, в большой фермерской семье, все члены которой были полноправными созидателями. «Фермерам нужно быть отличными механиками и биологами, животноводами и плотниками», – вспоминал Ник, когда мы одним летним утром беседовали о его мастерской.
Первой площадкой созидателя для него стал, вероятно, тот фермерский дом, где он вырос, но даже тогда все не ограничивалось только им. «Практически постоянно мы с отцом несли ответственность за дрова для трех печей в доме. Это означает цепную пилу, топор, кувалду, клинья», – говорил Ник. На самом деле его первой мастерской был лес, и философию Ника можно описать как неприукрашенную эффективность.
И пока он не переехал в Чикаго в возрасте двадцати с небольшим, чтобы стать рабочим сцены в театре, у него не было ничего такого, что можно было бы назвать мастерской. Таковой стал заброшенный склад, находившийся в собственности домовладельца одного из друзей Ника, который этот тип хитрым образом использовал для уклонения от налогов. «Он просто сидел на этом, как собака на сене, и я сказал: „О, ну, вы знаете, как много преступлений в Чикаго. Я был бы счастлив жить здесь и работать над декорациями, и заодно 24 часа в сутки присматривать за зданием“. Он был тем еще говнюком, поэтому улыбнулся и сказал: „Полагаю, мы что-нибудь придумаем“».
Вы можете представить, какую мастерскую мог устроить молодой рабочий сцены в нелегальном жилом складе, принадлежащем хитроватому жулику. «У меня была циркулярная пила со столом из большого театра и отрезная дисковая пила – этого стационарного оборудования вполне хватает, чтобы обеспечить театральную мастерскую. Ну и полный набор ручных инструментов, первые и очень сексуальные беспроводные штуковины от Dewalt: продольная пила, дрели, сабельная пила, лобзик… еще ручная фреза и шлифовальные причиндалы. И этого мне хватало с головой. А когда переходишь в класс люкс, то добавляешь маленький компрессор, гвоздезабивной пистолет и скобосшиватель».
