— Я ничего. Ну, не очень… Постоянно думаю… как она умерла. Не могу отделаться от этих мыслей.
Она подняла взгляд на Мариану, и у той сжалось сердце от жалости к племяннице, хотелось унять ее боль.
Она сжала Зоину ладонь.
— Со временем тебе станет легче…
— Ты так считаешь? — усомнилась Зои. — Себастьян умер больше года назад, а легче не становится. До сих пор.
— Да… — Мариана не нашла слов утешения. Ведь племянница права. — Все, что мы можем, — почтить память покойных.
Глядя ей в глаза, Зои кивнула.
— А для этого, — продолжала Мариана, — надо…
— Поймать убийцу?
— Именно. И мы поймаем.
Кажется, Зои слегка утешила эта мысль.
— Тебе уже удалось что-нибудь узнать? — поинтересовалась она.
— Вообще-то да, — улыбнулась Мариана. — Я пообщалась с Тариной горничной, Элси, и она сказала…
— О господи! — Зои закатила глаза. — К твоему сведению, Элси — настоящая социопатка. Тара ее терпеть не могла.
— Правда? А Элси утверждает, что они с Тарой были близкими подругами… Кстати, она пожаловалась, что ты ей грубишь.
— Да она вообще ненормальная! У меня от нее мурашки по коже.
«Ненормальная» — не то слово, которое употребила бы Мариана, хотя в целом она была согласна с Зои.
— В любом случае не надо никому грубить. Ты же воспитанный человек. — Мариана помедлила. — Еще Элси считает, что ты что-то недоговариваешь.
Она пристально посмотрела на Зои, но та лишь отмахнулась.
— Пусть думает что хочет. Между прочим, Тара отказалась от ее услуг и не пускала в свою комнату, потому что Элси постоянно врывалась без стука и пыталась подкараулить Тару, когда та будет выходить из душа. Да Элси ее просто преследовала!
— Вот как… — Поразмыслив, Мариана вытащила из кармана открытку, которую нашла в Тариной комнате, и перевела начертанные на ней строчки. — Что ты об этом думаешь? Как по-твоему, Тара сама это написала?
Зои покачала головой.
— Вряд ли.
— Почему?
— Ну, если честно, Таре было глубоко плевать на греческие трагедии.
Мариана не сдержала улыбки.
— Тогда кто бы это мог сделать?
— Понятия не имею. Не представляю, зачем это вообще кому-то могло понадобиться. Жуть какая…
— А профессор Фоска?
— Что профессор Фоска?
— Может, это он?
Зои недоверчиво покачала головой.
— Может, и он. Но зачем ему посылать Таре какую-то записку на древнегреческом? Тем более такую.
— И действительно, зачем? — Кивнув собственным мыслям, Мариана взглянула на племянницу. — Расскажи мне о нем. О Фоске.
— Что рассказать?
— Ну какой он?
Зои пожала плечами и слегка нахмурилась.
— Мариана, я ведь уже рассказывала о нем вам с Себастьяном, когда профессор Фоска только начал вести у нас занятия.
— Уже? Ах да, точно. Что-то такое было. Ты говорила о каком-то американском преподавателе.
— Вспомнила?
— Да-да, вспомнила. Себастьян еще предположил, что ты влюбилась в этого американца.
— Ну так он ошибся. Ни в кого я не влюбилась! — с жаром начала оправдываться племянница.
Мариана даже заподозрила, что, возможно, Зои действительно была влюблена в Фоску. А если и так, что с того? Студентки часто западают на преподавателей, особенно красивых и харизматичных.
Или Мариана истолковала реакцию племянницы неправильно? Может, причина ее бурного негодования совсем в другом?
Надо будет поразмыслить.
9
После обеда Мариана и Зои, не торопясь, в непринужденном молчании шли вдоль реки обратно к колледжу. Зои купила шоколадное мороженое и сосредоточенно его уплетала.
Все это время у Марианы перед глазами стояла картинка: племянница, совсем еще малышка, точно так же шагает по потрескавшейся, неровной каменной плитке и лакомится мороженым.
Это было много лет назад. В тот день Зои, приехавшая в гости к своей тогда еще очень юной тете, студентке колледжа Святого Христофора, и познакомилась с Себастьяном.
Мариана помнила, как застеснялась Зои и как Себастьян ловко избавил ее от смущения с помощью простенького фокуса: достал у нее из-за уха монетку. Впоследствии он еще несколько лет регулярно проделывал этот трюк, что неизменно веселило и восхищало Зои.
И сейчас Мариане все время мерещилось, что Себастьян — или, скорее, его призрак — идет рядом с ними. Странное дело эти воспоминания…
Минуя старую, обшарпанную деревянную скамейку, Мариана задержала на ней взгляд. Здесь они с Себастьяном праздновали окончание ее выпускных экзаменов. Пили «Просекко» с черносмородиновым ликером, курили французские сигареты «Голуаз», которые Себастьян за день до этого утащил с вечеринки, и целовались.
Мариана словно вновь ощутила его губы, сладкие от ликера, к которому примешивался вкус табака…
Зои поглядела на нее.
— Ты какая-то неразговорчивая. Все хорошо?
Мариана кивнула.
— Давай присядем на минуточку? Только не сюда, — поспешно прибавила она. — Вон туда.
Они прошли чуть дальше и уселись на скамейку в тени плакучей ивы.
Тут было спокойно и тихо. Низко свисавшие ветви, касавшиеся воды, слегка покачивались на ветру.
Вдали из-под моста выплыла лодка. Навстречу ей по реке скользил белый лебедь с оранжевым клювом и черной отметиной над ним. Судя по всему, жизнь птицу не пощадила: некогда белоснежное оперение запачкалось, потемнело и из-за речной тины приобрело зеленоватый оттенок. Тем не менее, несмотря на потрепанность и чумазость, это удивительное, прекрасное создание сохранило величественный и невозмутимый вид.
Неожиданно лебедь повернул голову в сторону скамейки. Мариане почудилось, что взгляд умных темных глаз проникает ей прямо в душу.
Составив мнение о ней, он отвернулся и исчез под мостом.
Мариана переключила внимание на Зои.
— Он тебе не нравится, да?
— Профессор Фоска? Я этого не говорила.
— Просто мне так показалось. Или он тебе нравится?
Зои пожала плечами.
— Не знаю. Какой-то… слишком яркий. Даже ослепительный.
Мариану удивила такая необычная характеристика. Неясно было, что Зои имеет в виду.
— Значит, он тебя ослепляет, и тебе это неприятно?
— Конечно. Я предпочитаю видеть, куда иду. И еще он постоянно… как бы выразиться?.. играет роль, что ли. Словно он не тот, за кого себя выдает, и не хочет, чтобы об этом узнали. Хотя, может, я ошибаюсь. Все остальные от него без ума.
