И все же получается, что ему действительно все сошло с рук.
Но если убийца — кто-то другой?
Об этом стоило крепко подумать. Вот только Мариана сейчас плохо соображала. Разум ее затуманился, и дело было вовсе не в вине: прежде следовало разобраться в противоречивых чувствах и сомнениях. Что же предпринять? Мариана понятия не имела, каким должен быть ее следующий шаг.
«Успокойся, — велела она себе. — Если б я в работе с пациентом почувствовала, что сбита с толку и не справляюсь, что бы я сделала?»
Ответ пришел в голову сразу же. Конечно, она обратилась бы за помощью к супервайзеру.
Отличная идея!
Супервайзер плохого не посоветует. К тому же приятно будет съездить в Лондон и хотя бы на несколько часов вырваться из этой нездоровой, невыносимой обстановки.
«Решено, — подумала Мариана. — Позвоню Рут и договорюсь о встрече на завтра».
Однако прежде ей предстояла еще одна встреча.
Ведь к восьми часам она приглашена на ужин… к Эдварду Фоске.
11
Ровно в восемь Мариана стояла у высокой массивной двери с черной табличкой, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Профессор Эдвард Фоска».
Мариана постучала. До нее долетели звуки классической музыки, но ответа не последовало. Она постучала сильнее. На этот раз издалека откликнулся приглушенный мужской голос:
— Не заперто! Идите наверх.
Глубоко вдохнув, Мариана набралась храбрости и шагнула внутрь. Перед ней предстала старая, узкая деревянная лестница. От времени ступеньки покосились, и взбираться по ним пришлось с осторожностью.
Здесь музыка звучала отчетливей — какой-то псалом на латыни, который Мариана уже слышала, но не помнила где. Песнопение, хотя и красивое, но исполненное мрачного предчувствия, казалось траурным. Звуки пульсировали, и сердце Марианы тревожно билось в такт.
Дверь наверху была приоткрыта. Мариана вошла.
Первое, что бросилось ей в глаза в коридоре, — огромный готический крест на стене. Искусно сделанный из темного дерева, украшенный тонкой, изысканной резьбой, он тем не менее производил гнетущее впечатление — возможно, из-за своих размеров. Торопливо пройдя мимо, Мариана попала в гостиную.
В ней царил зловещий полумрак. Единственным освещением служили расставленные тут и там оплывшие огарки свечей. Их дымок смешивался с удушливым дымом чадящих благовоний и заполнял всю комнату, отчего ее еще сложнее было рассмотреть.
Когда глаза привыкли к темноте, Мариана разглядела, что находится в большом помещении с несколькими дверями. Окно выходило во внутренний дворик. По стенам висели картины, на полках теснились книги. Обои с изображением зеленой листвы на черном фоне произвели на Мариану неприятное впечатление: ей померещилось, что она в джунглях.
Повсюду были расставлены разнообразные статуэтки и безделушки. На каминной полке тускло белел человеческий череп. На кофейном столике красовалась небольшая фигурка древнегреческого бога Пана — лохматого, с козлиным хвостом, рогами и копытами, сжимавшего винный бурдюк. А возле него лежала сосновая шишка.
Ощутив на себе чей-то взгляд, Мариана обернулась. Позади стоял Эдвард Фоска. Мариана не заметила, как тот подошел. Возможно, он все это время был там и наблюдал за ней из темноты?
— Добрый вечер, — произнес Фоска.
Его темные глаза и зубы сверкали в переливчатом блеске свечей, а волосы небрежно спадали на плечи. Он выглядел очень привлекательно в черном пиджаке и белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой. Мариана это отметила и сама на себя рассердилась за такие мысли.
— Не знала, что мы идем в ресторан, — подала она голос.
— А мы и не идем.
— Но вы одеты…
— Ах, вот вы о чем! — Фоска оглядел собственный костюм и улыбнулся. — Возможность поужинать с такой красивой девушкой выпадает нечасто. Я решил принарядиться. Позвольте я налью вам шампанского.
Не дожидаясь ответа, он достал из серебристого ведра со льдом початую бутылку и, наполнив два бокала, вручил один Мариане.
— Спасибо.
Оценивающе посмотрев на нее, Эдвард Фоска предложил тост:
— За нас!
Мариана молча отпила пенящегося шампанского. Надеясь, что алкоголь поможет немного расслабиться, сделала еще один глоток.
На первом этаже раздался стук в дверь.
— А вот и Грег, — прокомментировал Фоска.
— Грег?
— Он из ресторана.
Послышались быстрые шаги, и в комнате возник проворный официант Грегори в жилете и галстуке. В одной руке он держал термосумку с подогревом, а в другой — сумку-холодильник.
— Добрый вечер, мисс, — поздоровался Грегори с Марианой и повернулся к профессору. — Я накрою на стол?
— Да, спасибо, — Фоска кивнул. — Проходите в столовую, подготовьте всё. А дальше я сам.
— Хорошо, сэр. — И официант исчез в соседней комнате.
Мариана изумленно взглянула на Фоску. Тот улыбнулся.
— К сожалению, повар из меня так себе. Я подумал, не стоит идти в ресторан, потому что там будет слишком людно. Лучше пусть ресторан сам придет сюда.
— Как вы уговорили официанта?
— С помощью щедрых чаевых. Насколько щедрых, не скажу, это секрет, хотя их сумма вам польстила бы.
— Вы очень любезны, профессор. Не стоило так утруждаться.
— Я ничуть не утруждался; напротив, это доставило мне удовольствие. И пожалуйста, Мариана, зовите меня просто Эдвард.
Он снова улыбнулся. От затянувшейся паузы Мариане стало несколько неуютно, и она отвернулась. Ее взгляд упал на лежащую на кофейном столике сосновую шишку.
— Что это?
Фоска повернулся в ту же сторону.
— Шишка?.. Да так, ерунда; держу ее на память о доме. А что?
— Если не ошибаюсь, вы показывали изображение такой же шишки на слайде во время лекции об элевсинских мистериях.
Фоска кивнул.
— Да, так и есть. Всем приобщившимся к культу при входе в храм вручали по сосновой шишке.
— Ясно. А зачем она им?
— Ну дело было не в шишке как таковой, а в том, что она символизировала.
— А что она символизировала?
Фоска с улыбкой посмотрел на Мариану.
— В шишке есть семена. Так же и в людях. Семена — это души, заключенные в тела. Шишки должны были заставить новообращенных об этом задуматься, заглянуть в себя и найти собственную душу. — Он взял со столика шишку и протянул Мариане. — Возьмите. Это подарок.
Мариана замотала головой.
— Нет, спасибо, мне не надо!
