И теперь мне нужно срочно собрать мысли в кучу, чтобы подкорректировать заранее распланированный разговор. Спокойно сделать, правда, мне это не дали.
— Артур, что происходит?
— Артур, ты можешь наконец объясниться?
Оба вопроса были заданы одновременно — Ольга и Анастасия заговорили, когда пауза уже неприлично затянулась.
В ответ я только руками развел, грустно улыбнувшись.
Ну, поехали.
Нет, пока не поехали — тут же придумал я еще одну отсрочку.
— Поставьте заслон какой-нибудь, визуальный, — попросил я вслух, покрутив пальцем.
Ольга взмахнула рукой, и мы оказались под куполом безмолвия.
— Для начала, попрошу. Вы сами сейчас мне пожалуйста объясните подробно, что именно с вами произошло, — выигрывая самому себе еще немного времени для раздумий, поинтересовался я.
Предыдущую версию плана разговора я готовил несколько месяцев. Сейчас мне нужно уложиться в несколько минут. С учетом того, что обе девушки читают мои эмоции из-за нерушимой ментальной связи, и я даже в мелочи слукавить не смогу.
Анастасия, кстати, на мой вопрос отвечать не собиралась, пристально глядя своими удивительными ультрамариновыми глазами. Заговорила Ольга.
— После того как в первый раз у нас не получилось наложить на тебя конструкт, между всеми нами возникла прямая ментальная связь, которую невозможно купировать. По крайней мере я не могу. Но, кроме этого, мне сейчас принадлежит память… — возникла пауза, во время которой Ольга сделала над собой определенное усилие. — Мне сейчас принадлежит память Анастасии, в том числе глубинная. Как понимаю ситуацию…
— Ух ты… язык не отсох? — выразительно и язвительно улыбнулась Анастасия, перебивая Ольгу. Вполне справедливо удивляясь — Ольга, до этого момента показательно Анастасию игнорировавшая, впервые назвала ее по имени.
— Нет. Не отсох, — спокойно покачала головой Ольга.
Она совсем не удивилась, и судя по виду была готова к подобному выпаду.
— Не отсох, и вот почему: сейчас, обладая новым знанием, можно прямо смотреть правде в глаза и признать очевидные вещи. Допустим как то, что я в чем-то тебе уступаю — в боевых возможностях, к примеру, или в искусстве плотской любви. Впрочем, последнего я пока еще не пробовала, так что с уверенностью сказать нельзя, — вернула язвительную улыбку Анастасии Ольга.
Анастасия сохранила бесстрастный вид, но на ее белых щеках все же загорелся румянец. Выпад попал в цель — обладая памятью Ольги, Анастасия знала, что между нами в номере Астории ничего не случилось. Кроме довольно откровенных разговоров.
Не случилось, хотя могло.
Ольга, в отличие от Анастасии, выросшей в Вольнице среди молодежи национальных кланов, была воспитана в гораздо более строгих нравах — и для нее добрачный секс был из разряда ненарушаемых табу. В Вольнице же на подобные вещи смотрели гораздо менее консервативно и вполне свободно.
— Но будучи менее умелой в делах Марса и Венеры, — продолжала Ольга, — и при условно равном интеллекте, я все же умнее тебя. Это не оскорбление, не сверкай так глазами. Я умнее тебя, если рассматривать ум как сплав интеллекта и приобретаемого опыта, конвертируемого в мудрость. И возвращаясь к предыдущим моим словам…
Анастасия явно захотела что-то сказать, но теперь уже глаза Ольги опасно блеснули сиянием, после чего Анастасия не стала ее перебивать.
— В результате нашей с тобой работы над защитным конструктом Артура, — глаза Ольги потухли, и она продолжила ровным голосом: — Я стала обладательницей твоей памяти, а ты моей. Это теперь данность, и нам с тобой придется с этим либо что-то кардинально решать, либо с этим жить. За то время, пока команда готовилась к матчу я не трогала полученные разделы твоей памяти…
Ольга осеклась на полуслове, увидев очередную язвительную улыбку Анастасии.
— Совсем не трогала. Чуть-чуть только, по краешку, — с нескрываемой насмешкой показала княжна двумя пальцами меру того, насколько Ольга «не трогала» полученные воспоминания.
Я не сразу понял в чем дело, но буквально через мгновенье догадался — Ольга же упомянула о том, что мы с Анастасией занимались любовью. А значит, действительно в память Анастасии все же залезла. Причем залезла управляемо — Ольга, с ее ментальными возможностями, могла работать с мыслеобразами памяти Анастасии как с архивом, разложив все по полочкам.
На замечание Анастасии она, кстати, отреагировала лишь спокойным и чуть насмешливым уверенным взглядом. Словно глядя на несмышленого ребенка и ожидая очередных комментариев. Их не последовало, и Ольга продолжила говорить прежним ровным голосом.
— За то время, пока команда готовилась к матчу, я думала над произошедшим, но больше — над тем, что должно произойти. Я размышляла над возможными вариантами собственных действий. Как ты понимаешь, теперь, чтобы все осталось по-прежнему, все должно измениться. И вариантов действий у нас с тобой только два. У меня два варианта, если конкретнее. Первый вариант — это избавиться от тебя. Не напрягайся, делать этого я не собираюсь. Ввиду того, что я, как ты знаешь, по-прежнему рассчитываю стать женой Артура, этот вариант, учитывая его теплые чувства к тебе, отпадает. Так получилось, что я знаю его и его душу немного лучше, чем ты, и понимаю, что если я тебя убью, он мне этого просто не простит. Как и тебе, если ты решишь решить проблему утери конфиденциальности своей памяти убив меня. Думаю, ты это тоже понимаешь.
— Понимаю, — после небольшой паузы кивнула Анастасия.
— Я очень рада, что ты это понимаешь. Итак. Наша беседа сегодня так и так должна была состояться. И она должна была состояться в атмосфере достаточной откровенности. Откровенности в геополитике, — невесело улыбнулась Ольга, оборачиваясь ко мне, — а вот происшествие при построении конструкта выводит нашу совместную откровенность на совершенно иной уровень.
Глубоко вздохнув, собираясь с мыслями, Ольга сделала знак Анастасии подождать.
«У тебя будет время сказать все, что хочешь», — словно произнесла она этим жестом. Анастасия, что интересно, восприняла это без внутреннего протеста. А даже, судя по эмоциональному фону, с предвкушением.
Потому что, обладая памятью Ольги, она знала, что именно та сейчас хочет сказать — вдруг догадался я.
И Ольга сказала.
Сказала, так сказала.
Впрочем, новая информация мотивов Ольги могла бы стать психологической травмой для Олега, оставайся он по-прежнему в этом теле. Я же услышанное воспринял совершенно спокойно — потому что нечто подобное предполагал.
— Артур. Ты, может быть, думал, что я спокойно отнеслась и приняла то, что в ближайшее время ты должен быть обручен с черной принцессой. Это не так. До сегодняшнего дня я думала, что истинные мотивы моего спокойного бездействия останутся только со мной. Но после того, как все случилось, и мои мысли и желания перестали быть только моими, кое-что стоит прояснить.
