Сегодня поездка в Китай — обычная составляющая любого проспекта туристической компании. Запретный город, Храм Неба, Великая стена, Сиань, Дуньхуан — эти места и названия становятся известными сотням тысяч туристов. Вот еще один повод узнать, чем Мин отличается от Цин и какая из династий правила раньше — Сун или Тан.
1
ДИНАСТИЯ ШАН (1600―1100 гг. до н. э.)
Между известными антропологам останками человека, найденными в районе столицы Китая, и жителем современного Пекина простирается временной интервал приблизительно в 400000 лет. Останки Sinantropus pekinensis
[4] человека, уже овладевшего огнем и примитивными каменными орудиями труда, были найдены в 1927 г. в пещере, находящейся примерно в 30 милях к юго-западу от современного Пекина. В другой части того же комплекса пещер были найдены скелеты людей, живших около 20000 лет тому назад. Более близкий к нам по времени период неолита представлен обнаруженными в этом же районе многочисленными каменными орудиями труда и керамическими изделиями. Эти вещи можно сопоставить с соответствующими находками в других странах, однако за эпохой неолита в этой части Китая последовала культура бронзового века, не имеющая аналогов в мире по уровню технологии создания посуды и орудий труда. Несколькими веками позже в этом же регионе появляются самые ранние из сохранившихся до наших дней образцов китайской литературы, датируемые приблизительно первым тысячелетием до н. э. Затем, все еще до Рождества Христова, берет свое начало удивительная традиция серии династийных историй, просуществовавшая вплоть до 1911 г.
Ни в одном другом регионе мы не найдем таких подробных данных, позволяющих проследить все развитие цивилизации, как здесь, на Северо-Китайской равнине, которую, словно изгиб руки, охватывает правый рукав Желтой реки.
Этому месту самой природой было предначертано стать центральным регионом. В доисторические времена оно было оптимальным для проживания, поскольку представляло собой удачный компромисс между продуваемыми ветрами степями на севере и изобилующими малярийными комарами и опасными зверями тропическими болотами южного Китая. В более цивилизованные времена именно в этой местности чаще всего располагалась столица империи, и это нс было случайностью. Китай состоит из двух больших частей — побережья реки Янцзы, где достаточно влажно и земля плодородна, и Хуанхэ, где климат хотя и более жесткий, но все же подходящий для сельскохозяйственной деятельности. С запада земли защищены Тибетом, с юга — джунглями Индокитайского полуострова, с востока — морем. Незащищенными остаются только северная и северо-западная части. Для защиты именно этой территории 2300 лет тому назад китайцы начали сооружение своей Великой стены.
Преимущество расположения столицы на севере заключается в том, что оно позволяло получать продовольствие и товары из более богатого южного региона (что стало причиной возникновения еще одного китайского чуда—Великого канала). При этом в мирное время такое местоположение способствовало ведению торговли со всем миром через единственный сухопутный путь из Китая (цепь оазисов на северо-востоке, ставшая Шелковым путем), а в опасные времена столица была защищена от набегов воинственных кочевников из степей Великой китайской стеной. До сих пор Пекин — естественный центр могущества и власти, а там, где некогда скитались кочевники Маньчжурии, сейчас располагается промышленная зона. У истоков письменной истории этой территории стояла династия Шан. Приблизительно за полторы тысячи лет до н. э. столица этой династии и фактически все ее земли располагались как раз на этой северной равнине.
Традиционные китайские представления о начале существования мира отразились в легендах, которые впоследствии, как и в случае с Ветхим Заветом, слились с историческими фактами. Согласно одной из таких легенд все началось с яйца, из которого вылупился человек по имени Пань-гу. Одна половина скорлупы осталась у него над головой и стала небом, другая, что под ним, землей. Каждый день в течение 18000 лет Пань-гу рос все выше и выше, пока обе половинки скорлупы не оказались достаточно далеко друг от друга. Неожиданно он упал замертво, а из частей его тела возникли всевозможные природные объекты. Его легкие стали горами, кровь — реками, дыхание — ветром, голос — громом, глаза — солнцем и луной, а паразиты на его теле превратились в людей.
Эта легенда прекрасно вписалась в возникшую позднее китайскую философию. Ничто так не соответствует гуманистической конфуцианской традиции поклонения предкам и общего недоверия к метафизике, как утверждение, что создателем универсума был человек (типично, что в легенде не задается от вопроса о том, кто снес это яйцо). И нет ничего более отвечающего даосскому идеалу единения с природой, чем тот факт, что тело первого человека должно было стать горами и потоками.
Согласно преданиям, которые появились уже после падения династии Шан, за 18000 лет жизни Пань-гу последовало время правления трех императоров, чьи имена тесно связаны с процессом сотворения мира. Первый — император Неба, второй—Земли, третий — Человечества. После них правили еще пять императоров, каждому из которых приписывался какой-нибудь особенный вклад в развитие технологии или культуры. Например, самый почитаемый из них — Желтый император — прославился своими законами, инженерным искусством, установлением ритуалов жертвоприношений, пониманием законов астрономии и календаря, в то время как его супруга изобрела шелк.
После этих восьми императоров, чьи черты намечены настолько схематично, что кажутся вымышленными, следуют три династии. Правители самой ранней из них, династии Ся, все еще имели признаки эпических героев. Ее основатель Юй был великим изобретателем, и самой важной его заслугой перед своим народом было то, что он прорезал ущелья в горах для свободного течения рек («Если бы не Юй, мы бы все были рыбами»1, гласит поговорка). Представители следующей династии Шан в традиционной историографии приобретают уже более реальные черты, однако не сохранилось никаких данных, подтверждающих деяния этой династии. Третья династия, называвшаяся Чжоу, абсолютно исторична. На период ее правления, конец которого датируется 256 г. до н. э., пришлась, в частности, жизнь Конфуция.
Однако где же в этом пространстве между несомненным мифом, несомненным фактом, начинаются факты? Естественно, на протяжении долгих столетий китайские ученые принимали традиционную точку зрения. Их вера в традицию была так же сильна, как вера христианина в Книгу Бытия или труды архиепископа Ашера, в которых он называет год сотворения мира (можно встретить книги, изданные вплоть до в торой половины XIX века, в которых все еще утверждается, что 4004 г. до н. э. является точной датой начала недели творения). Однако скептицизм в XIX веке сыграл в Китае ту же роль, что и в христианских странах. Пань-гу и восемь императоров сразу же получили статус легенды. Вслед за ними была отнесена к мифологии династия Ся; появилось мнение, что и династия Шан была выдумана историками намного позже и лишь для того, чтобы подтвердить их собственную теорию о расцвете и упадке династий. В первой четверти двадцатого столетия укрепилось мнение о том, что именно Чжоу была первой реально существовавшей династией в истории Китая.
