Интеллектуальная жизнь в эпоху Шан была далеко не инертной. Ученые этой династии достигли потрясающих успехов. В их числе можно упомянуть создание календаря — одного из важнейших изобретений человечества, жизненно необходимого для тех, кто занимается сельским хозяйством, также необходимого для поддержания престижа правителя, поскольку считалось, что времена года состояли в его подчинении. Астрономы, используя лунный месяц как единицу отсчета, объединяли месяцы в солнечный год, что было нелегкой задачей. Даже ислам, например, решил пренебречь ею, позволив каждому мусульманскому месяцу, как, например, рамадану, медленно перемещаться в рамках солнечного года. Шанские астрономы решили и эту задачу, введя семь дополнительных лунных месяцев в течение каждого девятнадцати летнего цикла. В результате средняя продолжительность их года всего на одиннадцать минут отличалась от той, что мы сейчас принимаем за точное значение12.
Письменность также, по-видимому, использовалась не только в целях записи предсказаний на костях, о чем свидетельствует хотя бы то, что новые иероглифы появлялись в тот период в значительно больших количествах, нежели то было необходимо для гадательных целей. В более поздние времена, еще до того, как появилась бумага, бамбуковые планки и шелк стали традиционными атрибутами китайского письма. Оба эти материала весьма подвержены порче и вполне могли использоваться в Великом городе Шан.
Достаточно сложно определить размер территорий, подчинявшихся в центральном Китае. Несомненно влияние Шан простиралось довольно далеко, поскольку следы этой культуры найдены в долине Янцзы в 400 милях к югу. Однажды армия Шан двигалась 106 дней маршем в военном походе с целью помочь вассальному государству. Что неизвестно, так это то, над какими из этих территорий правители осуществляли реальный контроль, а где их влияние было исключительно культурным, влиянием более развитой державы, которой хотели бы подражать более мелкие государства.
Образ жизни и культура шанцев безусловно оказали огромное влияние на всю историю страны. Вот один из примеров: считается, что города в эпоху династии Шан были квадратными, а дома располагались в соответствии со сторонами света — эти условия оставались неизменными при планировании китайских городов во все времена, и до сих пор такая планировка характерна для Пекина и многих других современных городов Китая. Более того, шанцы считали, что земли, окружающие их территории, должны формировать еще один квадрат, в котором находятся вассальные государства, а остальная часть мира образовывала последний квадрат, в точке пересечения диагоналей которого и находился Великий город Шан. Такой китаецентричный взгляд на мир распространялся на весь универсум, который, как считалось, состоял из трех слоев: небес наверху, земли внизу и мира людей посередине. Общая структура напоминала доску для игры в трехмерные крестики и нолики, а люди династии Шан и их Великий город находились в самом центре этой доски. Это теория приятна для тех, кто, согласно ей, находится в центре, и китайцы остаются верными ей многие столетия. Названием их страны было и остается до сих пор Чжунго, что значит «Срединное государство».
2
ДИНАСТИЯ ЧЖОУ (1100―256 гг. до н. э.)
Влияние культуры династии Шан распространилось, естественно, и на ближайшие племена, среди которых было и Чжоу, которое к XI веку до н. э. многому научилось от шанцев, что и позволило ему в конце концов свергнуть их. Чжоусцы занимали территорию к западу от Шан в долине реки Вэй, одного из главных притоков Хуанхэ. Они стали буфером между цивилизацией и варварством — позиция, которая, как показывает история древнего Китая, в ряде случаев идеальна для завоеваний. У своих восточных соседей чжоусцы научились тонкостям дипломатии и искусству войны, а кочевники, которые нападали на них с гор, окружавших их земли с трех сторон, подогревали их отвагу и понуждали расширять границы своих земель в сторону зеленых пастбищ. Существует даже мнение, что несколькими столетиями ранее чжоусцы сами были варварами, на которых, чтобы захватить в плен воинов для жертвоприношений, совершали набеги шанцы1. Если это действительно так, то в их дальнейшей победе над Шан присутствует некая высшая справедливость.
Дата смены династий стала причиной множества споров. В традиционной китайской историографии указан 1122 г. до н. э., в XX веке после неоднократных пересчетов точной датой считается 1027 г. до н. э. Последняя дата устраивает большинство ученых, но, гем не менее, в последнее время появляются и другие варианты, которые колеблются от 1137 г. до н. э. до 991 г. до н. э. Такое расхождение объясняется тем, что китайцы, как правило, начинали отсчет событий с прихода к власти новой династии. Европейские государства тоже практиковали такую датировку в некоторых документах, однако китайцы не имели многовековой хронологии, где бы точно датировалось время правления каждой династии. У них не было великого пророка, от даты рождения или смерти которого они вели бы отсчет. События складывались во временную цепочку, и неточность одного звена вела к путанице во всех остальных. Неудивительно, что ранние даты китайской истории несколько беспорядочны. Однако, что более удивительно, — и это лишний раз указывает на страсть китайцев к ведению записей, — даты китайской истории, не имеющей единой хронологической системы, считаются более-менее достоверными уже начиная с VIII века до н. э.
Столь же спорным моментом стал абсолютно новый для того времени способ правления, который избрали правители династии Чжоу. Они рассылали сравнительно небольшие группы родственников и приближенных в разные районы страны и назначали их управителями этих земель; те строили небольшие города-крепости, откуда управляли прилегающими территориями. Подобная ситуация вассальной зависимости знати, управляющей провинциями, расположенными по всей территории государства, живущих в замках-крепостях, напоминает феодальную структуру Европы, и спор как раз идет о том, насколько эта система соответствует феодальной европейской системе. Безусловно, эта система имела много общего со средневековым феодализмом в Европе. Есть документы, подтверждающие, что крестьяне были обязаны возделывать определенную часть земель господина, управлявшего данной территорией, а правители этих земель должны были периодически являться к верховному правителю с отчетом и собирать армию, если государь объявлял войну. С другой же стороны, в период ранней Чжоу централизованная власть государя, похоже, основывалась скорее на военном превосходстве и административном подчинении, нежели на чистой вассальной зависимости. Правитель династии Чжоу собрал четырнадцать армий для вмешательства во внутренние дела разных регионов, и иногда даже рассылал ревизоров, которые имели полномочия судить или заключать в тюрьму местных правителей. Это очень похоже на стандартную военную или гражданскую систему подчинения, за исключением одной непреложной привилегии феодалов, которая заключалась в том, что власть передавалась по наследству из поколения в поколение.
Еще одной чертой, сходной с европейской феодальной системой, было стремление к дезинтеграции. Каждый местный правитель, в чьем подчинении находилось местное население, имел право вторгаться в близлежащие населенные пункты, также находящиеся в вассальной зависимости от Чжоу. Таким образом, централизованное правление во главе с императором постепенно слабело, и в 771 г. до н. э. правительство было изгнано из их столицы на реке Вэй варварскими племенами и присоединившимися к ним повстанцами, и оттеснено на восток к другому притоку Желтой реки, в Лоян. Династия, по крайней мере, сохранила свое имя и стала известна в истории как Восточная Чжоу (эпоха, при которой столица этой династии находилась на севере, стала называться Западной Чжоу). После этого Чжоу просуществовала еще пять столетий, но при этом на самом деле сохранялась лишь внешняя форма и титул. За время существования двух династий Чжоу мелкие населенные пункты, которые по-прежнему называли себя вассалами, поглощали друг друга, постепенно превращаясь в немногочисленные, но более могущественные единицы, боровшиеся за независимость с некогда единой империей. Таким был фактически неизбежный исход событий, вызванный географией этого закрытого субконтинента. Этим новым государствам, каждое из которых было значительно сильнее, чем небольшое теперь чжоуское царство, было выгодно поддерживать легенду о превосходстве Чжоу, пока одно из них не поглотит, в конце концов, все остальные. Правители Чжоу исполняли одну крайне важную функцию — они продолжали приносить жертвы предкам. Лишенные жертвоприношений духи предков могли вызвать множество проблем, особенно если они были духами правителей, сыновей Неба, а каждый из региональных правителей почитал себя потомком чжоуских государей, пусть даже по какой-нибудь побочной линии. Таким образом, великие владыки регионов, не обращая на государство Чжоу никакого внимания во всех остальных сферах, приходили, тем не менее, к его правителю для обсуждения вопросов, касавшихся родословной и церемониала.
