И потом…
Сэттар Дэннис. Разве этот бедолага совсем не заслужил никакого покоя? Ну совсем никакого? Покоя или видимости этого покоя, маленького островка надежды? Домика с восковыми стенами…
И восковой женой, которая вроде как любит. И ждет на восковом пороге, вглядываясь красивыми дымными глазами в дымную суть пыльного пути…
Трэвил уронил голову на руки и застыл.
"— Это не доставит вам боли, сэттар Дэннис. Просто придется потерпеть некоторые неудобства. Вы заражены, но будете жить. Правда, в несколько ином качестве."
Каждый человек заслуживает хотя бы малости, каждое существо. Даже Гибрид.
И Трэвил решил молчать. Хотя бы столько, сколько возможно.
…Тирон вернулся домой нескоро. Приличное число ломаных минут и секунд слились в часы, прежде чем колеса фургона прошуршали по каменным плитам парковочной площадки возле жилых корпусов.
Лайса была на кухне, когда он вошел в квартиру. Девушка подняла глаза от чашки с чаем, скользнула по лицу сэттара равнодушным взглядом. Тирону стало не по себе.
Нет, с одной стороны просто прекрасно, что Канц его не боится. Да и особого отвращения к себе он тоже не замечал, но…
Глядя сейчас сквозь него пустым голубым взглядом, долбаная маргиналка просто резала Дэнниса надвое. Холодное острое полотно рассекло мышцы, нервы, уперлось в кость… Скрипнуло там, застряло.
— Есть хотите? — голос был тихим и каким — то уставшим — А вы…
Она осеклась, не решая спросить. где он был… Почему — то сейчас показался вопрос этот лишним.
— Иди сюда, Лайса.
Больше всего на свете Дэннису хотелось сейчас прижать девчонку к себе, усадить на колени и, стянув с худеньких плеч легкую ткань туники, обнажить груди.
Сжать тугие холмики, пройтись губами по быстро твердеющим соскам, прикусывая и дразня их. Облизать махровую, сборчатую плоть вокруг теплых сладких комочков, одновременно просунув руку между стройных ножек, чувствуя, как намокнет ладонь…
Не позволяя Лайсе свести колени, протолкнуть пальцы в мягкую, влажную глубину и не торопясь двигать ими, распаляя ее, чтобы нежно и быстро войти потом до конца!
А после чтоб девчонка поцеловала его. Сама. Понятно, что она не умеет… Но уж как умеет.
Только от одних этих мыслей начало нещадно ломить в паху. Только от мыслей!
Она стояла напротив, нагло разглядывая его лицо, упиваясь властью. Чуть дергая головой, щуря глаза, охаживала по щекам ледяными голубыми лентами. На пухлых губах танцевала полуусмешка.
— Что хотели, сэттар Дэннис?
— На колени, Лайса Канц. — глухо произнес, звякая застежкой ремня.
Девушка скользнула вниз, расстрелянным зверьком осев у его ног.
Лживо — кроткий взгляд вверх:
— Я этого не умею, сэттар.
— Умеешь, — отрезал, высвобождая горящий болью член — Все бабы умеют, вы рождаетесь с этим умением. Открой рот.
Лайса приподнялась и, уперевши коленями в пол, взяла в руку мгновенно окаменевшую плоть.
— Как хотите. — сказала, осторожно сжав пальцы. От этого неумелого движения пах и поясницу Дэнниса прострелил болезненно — сладкий разряд. — Если не понравится, я не виновата!
— Не треплись, Канц. Возьми его в рот. ДА ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!
Вопль восторга, перемешанный с ругательством, почти рык, вырвался из рта сэттара в тот момент, когда Лайса легко коснулась осторожным языком влажной, горячей головки.
Девушка вздрогнула, отрываясь от обжегшей ее пульсирующей плоти. Проведя языком по своим губам, ощутила раскаленный сладковато — ванильный вкус только что касавшегося их напряженного члена.
— Не останавливайся, Лайса. — прохрипел сэттар, наматывая на кулак черно — белые пряди — Обхвати его губами… и двигайся! Соси. Да. ДААААА!!! Да, давай, девочка моя…
Она приблизительно знала, как это делается. В интернате многие девочки позволяли себе такое — безопасно, беременность невозможна, плюс можно поиметь выгоду, отсосав, например, охраннику или продавцу саджа. Ну или просто желающему быстрого удовольствия мужчине. За деньги.
Сама Лайса Канц никогда такого не пробовала. Не могла решиться и вообще ей было как — то не по себе… Сейчас она занималась этим в первый раз.
Горячая живая плоть, лежащая в ее руке, вкус этой плоти, вкус жизни и страсти. Дыхание мужчины — рваное и сбитое, его пальцы, крепко держащие ее волосы, нечленораздельные фразы, шипение воздуха, выходящее сквозь сжатые зубы.
Ощущения и осязания реальности исчезли, перемешались с возбуждением и анреалом. Сердце Лайсы, всегда бившееся ровно и четко, вдруг понеслось галопом в непонятную сторону, увлекая за собой пульс, тело запутало мозг — теперь он не знал, какие приказы отдавать мышцам и нервам, какие будить импульсы и будить ли их вообще…
Сейчас их миром правило желание. И не было даже стыда. Может, его не было потому, что сейчас и не творилось ничего стыдного? Сейчас Лайса Канц была женщиной, просто ласкающей мужчину так, как ему хотелось.
— Еще, Лайса, — прошептал сэттар одними губами — Еще!
Сжав пальцами пульсирующий ствол, она двинула рукой вниз. Посильнее обхватив губами тугую головку, обвела ее языком.
Тирон ответил на это легкое, влажное движение глухим стоном, бедра мужчины скрутила судорога. Он уже едва сдерживался, чтобы не излиться раньше времени. Опять вернулось это странное, жгучее желание того, чтобы и она тоже наслаждалась… Наслаждалась и хотела его не меньше, чем он хочет ее! А может быть, даже и больше. Сэттар крепко сжал волосы Лайсы рукой. Девушка истолковала же это выражение страсти несколько по — своему.
— Ну говорила же, — прошептала она — Не умею… Вы, сэттар, как оглохли!
Если б ему оглохнуть и ослепнуть! Если бы! Чтоб никогда в жизни не видеть эту драную куклу вместе с ее голубыми глазами и нежными руками! Хорошо бы еще и чувства потерять…
…чтобы не ощущать ее близость и дыхание.
Это прекращать надо. Немедленно.
— Иди в постель, Лайса. — велел Дэннис, почти справясь с собой — И не криви губы. Я тебя взял сюда, чтоб трахать. Так что будь добра — выполняй.
Она поднялась с колен и, пожавши плечами, вышла в комнату. Он же, зайдя в ванную, хлопнул дверью.
"Идиот." — стукнуло в висок и лицо осознание струей ледяной воды — "Не так надо."
Конечно, не так.
А… КАК тогда? КАК?
Глава 12
Едва только доктор Трэвил увидел в дверях кабинета Лайсу Канц, он насторожился.
Девушка, по его мнению, выглядела странно. Нет… на первый взгляд ничего странного не было в ней. Если бы только родилась она в чудесном громадном развитом мегаполисе и провела бы там чудесное, счастливое детство, наполненное радостью и заботой — тогда да. Вполне был бы обьясним и ее цветущий вид, и осанка, и уверенный взгляд, и просто потрясающая внешность.
