— Упырь от тебя одурел, — замечает Амир небрежным тоном. — Знатно ты ему яйца прищемила.
— Я не… Господи, о чем ты?
— Грустит твой романтик, — хмыкает с издевкой. — На свою голожопую соску даже не смотрит. Тебя жрет. Вырвать бы ему гребаные глаза. И я вырву. Если не угомонится.
— Пожалуйста, не надо ему ничего вырывать, — прошу с нажимом. — Он наверняка пьян. Иначе бы не стал вести себя подобным образом.
— Поглядим, — угол его рта дергается вверх, обнажая клык. — А хочешь телку его вытрахаю? Прямо при нем. Во все дыры отымею.
— Зачем? — холодею.
— Да просто, — пожимает плечами. — Она не против. Ты сама видела.
— Она пьяна, — отмахиваюсь. — Они оба пьяны, поэтому так странно себя и вели.
— Как скажешь, — ухмыляется.
— Да, я знаю, ты неотразим, — заявляю с раздражением. — Женщины от тебя без ума. Никто устоять не может. Поэтому тут и алкоголь не нужен. Сами льнут и липнут.
Он молчит. А потом вдруг наклоняется ко мне, шумно втягивает воздух у моего виска. Просто дышит. Тяжело, размеренно. Однако это чувствуется как пуля в голову.
— У тебя трусы мокрые, — хриплый шёпот в ухо бьет.
— Нет! — восклицаю. — Ты когда напиться успел?! Откуда вопросы?
— Насквозь, — заключает он и отодвигается, смотрит прямо в глаза. — Между бёдрам влажно.
— Не угадал! — выдаю запальчиво.
— Лжёшь, — как будто пощечину даёт.
— Нет, я…
— Ты завелась, когда представила, что твой бывший про нас думает, — произносит спокойно. — Он уверен, я тебя далеко со своего члена не отпускаю. Выдалбливаю по первое число.
— Прекрати, — требую сдавленно.
— Он не в курсе, что ты меня в ежовых рукавицах держишь.
— Разве я…
— Но ему хоть как ничего не обломится, — заявляет хлестко. — Он свой шанс проморгал.
Глава 33
— Колени согни, — приказывает Амир. — Еще. Стоп. Не так сильно. Сейчас раком завалишься. Ровнее.
Его губы оказываются вплотную к моей щеке. Дыхание обжигает заледеневшую кожу. Обжигает и щекочет. Сильные руки обхватывают талию, движутся по всему моему телу, придавая правильную позу. От его властного обращения дрожь пробегает.
— Не то чтобы я был против увидеть тебя раком, — хрипло бормочет на ухо. — Но не здесь и не сейчас. Не при всех.
— Ты ужасный пошляк, — сдавленно роняю я. — Ты… просто ужасный!
— Спину тоже согни, — невозмутимо распоряжается он, полностью игнорируя мои замечания. — Стань так, будто тебе врезали в грудак.
— Куда? — вопросительно выгибаю брови.
— В грудь, — поясняет терпеливо. — Ну типа под дых зарядили. Согнись. Бля. Не настолько сильно. Сейчас опять завалишься. Хватит уже мой болт соблазнять.
Интересно, этот мужчина способен обойтись без грубостей? Без крепких выражений? Вероятно, только тогда очарование напрочь потеряется.
Хм. О чем я? Какое на хрен очарование у этого громилы?! С тем же успехом можно чудище, разрывающее людей на части, назвать милым. Бредовое состояние. Рядом с амбалом становится все труднее мыслить трезво. Впечатление, точно он регулярно подмешивает в мою пищу запретные препараты.
— Короче, нельзя спину прямо держать, — продолжает инструктаж. — Если упадешь, то позвоночник в трусы высыплется. Потом буду по костям тебя собирать.
— Я… знаешь, я что-то не уверена, что хочу кататься… — начинаю нечленораздельно лепетать, пытаюсь от суровой судьбы уйти.
— Не ссы, — хмыкает. — Обучу тебя стойкам — сразу ласточкой полетишь. Еще всех тут уделаешь. Уроешь каждого. Я помогу, позабочусь лично.
Его уверенный голос вдохновляет на подвиги. Но мой собственный внутренний писк буквально вопит, обращаясь в тревожную сирену.
— А тормозить? — бросаю лихорадочно. — Тормозить ты меня научишь? Когда я ходила на курсы вождения, мы с этого практику и начинали. Кажется, здесь тоже важно…
— Выходит, тачку водить умеешь? — подозрительно оживляется.
— Не совсем, — судорожно выдыхаю. — Я не хочу никого убить. И сама умирать пока не готова. Лучше поберечь жизни людей и держать меня подальше от руля.
— Это смотря про какой руль речь, — ухмыляется.
Опять на что-то намекает. Грязное. Вульгарное. Сексуальное. Или же у меня окончательно и бесповоротно едет крыша от его магнетического воздействия?
— Носки вместе, пятки врозь, — командует Амир. — Верно. В противоположные стороны направляй. Да, так. Дальше. Смелее. Вперед. Продолжай.
Очень стараюсь верно следовать распоряжениям. Не чтобы порадовать своего тренера, а чтобы избежать опасности. Любое неосторожное движение может привести к жуткой травме. Перед глазами так и мелькают картины переломов разной степени тяжести. А потом, точно по специальному заказу, мимо проносят дико орущего мужика на носилках. На снегу остается красноречивый кровавый след и меня в момент мутит.
— Фу, — кривится Амир. — Здоровый лоб, а ноет как баба.
— Ему же плохо, — выдаю пораженно.
— И что? — плечами жмет. — Терпеть должен. Стойко все выносить. Иначе какой из него мужик? Так, сопля на ветру.
Жесткие понятия. И сам он жесткий. До жути. До одури. Жесткий и притягательный. До греха доводит. В пучину порока толкает.
— Хрень, — вдруг произносит Амир. — Завязывай.
— В смысле? — удивляюсь. — Что не так-то?
— Все, — фыркает. — Вялый плуг.
— Где? — реально не понимаю сути его слов.
— Плуг, — повторяет. — Стойка такая. Вот как сейчас ты пытаешься вытворить. Носки ближе, пятки врозь. И погнали.
— А почему вялый?
— Потому что в твоем исполнении на опавший член смахивает, — ржет этот гад. — Ты сочнее делай. Молодой и крепкий. Нормальный такой стояк. Мощный.
— Честно признаюсь, учитель из тебя весьма посредственный, — произношу ядовито, сквозь зубы цежу. — Можно все же пристойнее выражаться, соблюдать какие-то нормы, приличия.
— Можно, — согласно кивает. — А зачем?
Действительно. И не поспоришь ведь, не подкопаешься. Этому психопату закон не писан, по своей морали живет, по своим понятиям.
Илья воспитанный парень. Начитанный. Ругательств от него не добиться. Пожалуй, даже если ему кирпич на ногу упадет, ограничится пафосными стенаниями. Руки трагично заломит, слезу пустит.
Некрасиво так про бывшего думать. Но правда. Факт остается фактом. Маме его представить не стыдно. Краснеть не заставит. Только… скучный он. До зубного скрежета. До тошноты правильный.
