Ничего не успеваю толком осознать.
Лыжник снимает маску. И меня как током бьет. Электричество по жилам пробегает.
— Амир, — выдыхаю и не верю своим глазам.
Громила хохочет. Запрокинув голову назад, обнажая крепкую шею. Явно забавляется моей реакцией.
— Но как ты, — облизываю губы. — Как же ты… так?
Я могла и раньше догадаться. У него экипировка чёрная. Все чёрное, от и до. Как на специальный заказ. Просто значения не придала, не связала факты воедино.
— Ты многое не замечаешь, — говорит он, отсмеявшись.
Да. Не спорю. Достоинства его точно игнорирую.
— Признайся, — подаётся вперёд и как заговорщик в самое ухо шепчет: — Хотела изменить мне… со мной?
Вопрос обжигает. А ответ озвучить страшно. До ледяной дрожи жутко.
Глава 34
Утро после первого дня на лыжах приносит мне чудовищную боль и ломоту во всем теле. Даже создается впечатление, будто я что-то сломала, причем множество раз и в самых разных местах. Агония наполняет каждую клетку, и у меня мучительно саднят такие мышцы, о существовании которых я прежде не подозревала. Глаза открывать страшно, ворочаться в постели попросту чудовищно. Ощущения непередаваемые.
Лишь необходимость посетить ванную комнату заставляет меня оторваться от кровати, отлипнуть от матраса, приложив нечеловеческое усилие воли. Поднимаюсь и мелкими шагами, чуть ли не по стеночке, продвигаюсь к туалету, глухо постанываю.
Кошмар. Прав был Амир. Хорошо хоть сдержал мой порыв продолжить тренировку. Я и вчера почуяла неладное, когда к вечеру руки и ноги постепенно перестали слушаться и словно онемели. Но сегодня спектр впечатлений заиграл новыми красками.
Я ничего подобного раньше не чувствовала. Даже после самой убойной программы в спортзале. Никогда. Просто какое-то похмелье в мышцах. Тяжкое и тотальное.
Присесть на унитаз и то нереально. Удается не с первой попытки. Вскрикиваю, щурюсь от болезненной вспышки.
Привожу себя в порядок. Во всяком случае, стараюсь. И практически сразу сдаюсь, возвращаюсь обратно в кровать.
Мне требуется отдых. Неделя минимум. Продолжать в таком состоянии нельзя. Иначе точно врач понадобится. Какие лыжи? Какие спуски? Я еле хожу. Придется Амиру провести этот день одному. Впрочем, не думаю, что он не подберет себе достойную компанию. Желающих полно. Поразительно, но каждая встречная женщина на него заглядывается. Просто дурман от него исходит. Гипнотические флюиды.
Грохот распахнутой двери отвлекает от мыслей. Рефлекторно вздрагиваю и тут же ощущаю прелести спазма мышц.
Сжимаю зубы крепче, сдерживаю вопль.
— Эй, ты чего разлеглась? — раздается голос громилы. — Подъем. Хватит дрыхнуть. Пора покорять вершины. Давай живее, двигай. Натягивай шмотье.
Он подходит вплотную к моей постели, уже полностью одет и готов к выходу. Изучает меня горящим взглядом, криво ухмыляется.
— Ну, — протягивает насмешливо. — Вперед.
И ухватывает край одеяла.
— Нет! — восклицаю запальчиво, удерживаю материал. — Я не могу. Нужна передышка. Перерыв. Думаю, лучше ты сам покатаешься, заодно и мешать не стану, не буду тебе обузой. Развлекайся в свое удовольствие и…
— Так не пойдет, — отрицательно качает головой, но одеяло милостиво отпускает. — Я один туда не попру.
— Почему? — поражаюсь. — У меня все болит. Сегодня ничего не выйдет. Я шевелиться не способна, какая уж там езда, особенно на лыжах. Еле ногами двигаю. В общем, нам придется отменить учебу. Отложим на пару дней, продолжим после восстановления.
Амир молчит. Выразительно осматривает меня, будто оценивает, скользит взглядом от взлохмаченных волос на макушке до пяток, скрытых одеялом. Опасное пламя в черных глазах разгорается все сильнее.
Амбал… злится? Думает, я лгу? Разыгрываю комедию? Кажется, он не слишком доверяет женщинам. Ни во что их слова не ставит, достаточно вспомнить наш проклятый первый раз, когда мужчина принял мое поведение за умелую игру.
— Валяй, — вдруг соглашается Амир.
И начинает раздеваться.
Что?! От шока замираю. Даже про боль забываю. Немею, перестаю ощущать ломоту в мышцах. Волна обжигающего озноба прокатывается по телу.
Громила сбрасывает ботинки, стягивает штаны, футболку. Остается в одних трусах, что мало спасает ситуацию и ни капли меня не успокаивает. Наоборот — пробуждает дикий ужас.
Боже. Какой он огромный. Просто гигантский. Причем везде. Хочу отвернуться, закрыть глаза, однако не могу. Ничего сделать не удается. Застываю перед ним как кролик перед удавом.
Мужчина выдергивает одеяло из моих рук, укладывается на кровать, прижимается телом к телу, не ведая ни стыда, ни стеснения.
Пораженно охаю. И тут же ощущаю, как отзывается его громадный член на данный звук. Напрягается, утыкается в мое заледеневшее бедро.
Господи, почему он настолько горячий? Будто огонь кожу ласкает, обдает жаром и дразнит, распаляет, пробуждает ответный отклик. И почему он так приятно пахнет? Туманит разум, дурманит, оживляет внутри все самое порочное и запретное. Теряю контроль.
Сама не замечаю, как льну к нему. Проклятье. Это не я. Только тело. Мое предательское тело.
А потом вдыхаю мужской аромат и дурею окончательно. Амир недавно принял душ, от него исходит очень приятный запах, не перебивающий его собственный. Ловлю себя на крамольных мыслях. Краснею. Пытаюсь протрезветь от гремучей смеси эмоций.
Напрасно. От этого спасения нет. Проклятье. От него спасения нет. В пропасть утягивает, в бездну увлекает.
— Что ты вытворяешь? — спрашиваю судорожно, утыкаюсь ладонями в мощную грудь и вместо того, чтобы оттолкнуть, отпихнуть от себя, провожу пальцами ниже, двигаюсь по рельефному животу, покрытому волосами.
Мне ведь такое не нравилось. Никогда. Все эти мускулистые самцы совсем не привлекали, казались тупыми качками. Но он… другой. С ним иной расклад.
Ох, черт, как же тут выстоять? Как сопротивляться?
— Занимаюсь твоим восстановлением, — невозмутимо произносит Амир.
А потом переворачивает меня на живот и устраивается сверху, уверенно зажимает мои дрожащие бедра своими, будто седлает, сдавливает в капкане крепких мышц. Теперь бесполезно дергаться. Даже опасно. Вздыбленный член вжимается между ягодицами, точно готовится идти на таран. Нас разделяет слишком мало слоев ткани.
Хотя разве ткань защитит? Разве хоть что-то на свете защитит? От этого психа и бронированный бункер не спасет. Хищник настигнет добычу. Сожрет.
— Я делаю тебе массаж, — невозмутимо поясняет мужчина.
И начинает меня лапать. Довольно умело. Разминает плечи, спину. Растирает руки. Его пальцы заставляют напрочь позабыть о боли.
