Может, ничего этого нет? Совсем? Может, мне почудилось? Игра воображения. На самом деле, есть только он и я. Все. Больше никого и ничего. Мир вокруг перестает существовать.
Амир рявкает что-то. На своем языке, который мне абсолютно неизвестен. Наверное, пора взяться за изучение. Непонимание начинает конкретно напрягать. Кажется, я очень многое упускаю.
Громила никак не реагирует на меня. Если и задевает взглядом, то исключительно по касательной. Вроде как — я тут, на месте, никуда не делась. Ну, и нормально. Хватит внимания.
Он на взводе. Злой. Нет — злющий. Готов всем своим бугаям шеи свернуть. И меня порешит, не раздумывая, когда под горячую руку попаду. Исходящая от него ярость ощутима на физическом уровне. Подавляет, загоняет в капкан оцепенения.
Молчу, не отваживаюсь спрашивать. Лишь отмечаю, что мы опять не домой едем. Дорога ведет в ином направлении. Но сейчас лучше не лезть на рожон. Стараюсь дышать тише, вжимаюсь в сиденье.
Амбал мрачен. Губы застыли в кривом оскале. Дыхание сбитое, рваное, точно он из последних сил гнев пытается обуздать. Кулаки сжаты, вены на руках темнеют и набухают. Даже сейчас, когда на дворе зима и повсюду лежит снег, мужчина одет в футболку с коротким рукавом. Поэтому я могу отлично разглядеть его мускулы, канаты литых мышц, что ужасающе бугрятся под темной кожей. Жуть, больше на смертоносное оружие похоже. И зря мне казалось, будто Призрак крупнее его. Нет. Дьявол. Ничего подобного.
— Это что за дерьмо? — хмуро бросает он, заметив на сиденье бумажный пакет.
— Я уберу, — лихорадочно пробую убрать спорный предмет подальше из виду. — Прости я просто…
Амир уже изучает содержимое. Мрачнеет еще сильнее. Прожигает меня горящим взглядом насквозь, буквально испепеляет, сжигает.
— Чего не поела? — интересуется он.
— Не хочется, — нервно закусываю губу.
Ругательство. Грязное. Жесткое. От которого у меня в момент краснеют щеки и округляются глаза. Не вполне понимаю смысл, вряд ли сумею повторить, но это совершенно точно относится к площадной брани.
— Давай, — передает мне пакет, на колени ставит. — Лопай.
— Я…
— Бля, — обрывает. — В аэропорту нормальной жрачки не будет. Лучше уж это поешь, пока не остыло. Потом только стандартная хрень. Вылет организовали пару минут назад, на борту ничего не готово. Поздно нормальный заказ делать.
— Мы улетаем? — поражаюсь повороту.
— За шмотки не дергайся, — пропускает мой вопрос мимо ушей, как нечто совершенно незначимое. — Чемоданы завтра доставят. Запакуют, отправят утренним рейсом. Не парься, короче. Получишь свои пижамки и платьюшки, ничего не пропадет.
— Я не об этом волнуюсь, — выдаю осторожно.
— А о чем?
— Все так быстро развивается, — запинаюсь. — Ты вроде не собирался никуда вылетать, ничего подобного не планировал.
— Всякое бывает, — отмахивается.
— Что-то случилось? — вновь повторяю главный вопрос.
Он смотрит на меня. Долго и странно, взглядом изучает, исследует. Такое чувство, точно ласкает. И от этого постепенно успокаивается. Даже дарит улыбку. Легкую, кривую, однако для амбала и эта эмоциональность явный прогресс. Тоже улыбаюсь ему в ответ, попросту не могу удержаться, не хочу и не пытаюсь.
— У меня назначена встреча, — произносит тихо. — Надо срочно решить несколько вопросов. Но тебя здесь одну не оставлю. Обычный расклад, не напрягайся.
+++
Мое настроение бешено скачет. От слов Амира в машине накрывает пьянящая эйфория, но сам перелет обращает сладкие мечты в пепел. Громила намертво прилипает к своему проклятому лэптопу, еще и наушники надевает, видимо, засекреченные записи просматривает. Опять погружается в работу. Полностью игнорирует факт моего существования.
Пробую разглядеть, что именно он там настолько пристально анализирует, однако этот гад как на зло держит экран таким образом, чтобы я ничего не могла рассмотреть. Во всяком случае, незаметно подглядывать точно не выйдет.
Амбал оживляется единственный раз за все время полета. В миг, когда бортпроводница прокатывает мимо тележку с парфюмами, косметикой, безделушками и прочими атрибутами «магазина в воздухе». Он щелкает пальцами, жестом приказывая одному из бугаев позаботиться о моих желаниях.
— Чего хотите? — спрашивает охранник.
Его товарищ оперативно тормозит бортпроводницу.
— Духи? — подсказывает с непривычно широкой улыбкой. — Макияж?
— Ничего, — отрицательно мотаю головой. — Спасибо.
— Точно? — удивляется. — Возьмите хоть что-нибудь.
Но я ничего не беру. Кроме черного чая и стандартной печеньки в нагрузку. Вжимаюсь в кресло, складывая руки на груди.
Только потом думаю, что может и стоило приобрести косметику, ведь мою доставят завтра, непонятно в какое время. С другой стороны Амир не слишком жалует боевую раскраску. Смысл прихорашиваться?
Смотрю на громилу и вздыхаю. Он так много работает. А мне запрещает.
— Забавно пыхтишь, — бросает амбал, не отрываясь от лэптопа, и сперва кажется, это обращение вовсе не ко мне.
Поджимаю губы и отворачиваюсь.
— Пыжишься, — посмеивается мужчина, а в следующий миг грудь мою ладонью накрывает, сжимает до боли и при этом нависает настолько грозно, что от всех посторонних взглядов закрывает мощным телом, на ухо выдает: — Разогревайся, набирайся сил. Не скучай. Момент лови. Я еще успею из тебя мозг вытрахать.
— Амир, — бормочу осуждающе. — Я совсем и не…
— Голодная ты, — ухмыляется. — Накормлю.
— Прекрати, — пробую его оттолкнуть, скорее из упрямства и правил приличия, чем от истинного желания разорвать контакт.
— Таблетки принять не забудь, — распоряжается он, напоследок выкрутив мой сосок прямо через плотный материал бюстгальтера.
— Принимаю, — роняю сдавленно, подавив вскрик.
Проходит еще примерно час времени, и мы наконец приземляемся в сказочном городе, куда я всегда мечтала попасть. Однако теперь я совсем не вспоминаю про те известные достопримечательности, которые мечтала изучить. Мысли кружат вокруг Призрака.
Паспортный контроль. Получение багажа. Все это немного отвлекает, но я то и дело проваливаюсь в недавнее прошлое, прокручиваю в памяти странную встречу.
Слишком много тревожных совпадений. Наш неожиданный отъезд. Рабочий завал у Амира. Пожалуй, он и последние несколько дней был заведен, не так сильно как вот сейчас, но спокойным не выглядел. Задумчивый, разгневанный.
Наверное, мне стоит ему признаться. Рассказать о своем приключении. Но тогда и про Илью надо объяснить. А это уже тревожно. Боюсь, громиле не понравится, что бывший руки распустил.
