— Смотри, что я нашел. Быстрее, быстрее…
Мне ничего не оставалось, как все же зашагать следом за Алешей. Как ни странно, за руку с сыном войти в эту комнату было в разы проще. Лешка завел меня в гардеробную, она соединяла спальню и ванную комнату. Все вещи и обувь в ней были скрыты за зеркальными раздвижными дверьми, и потому, если бы не пара узких диванчиков по центру, можно было бы подумать, что это такой узкий коридор.
Сейчас одна из зеркальных створок была отодвинута, когда-то именно в той части хранились мои вещи.
— Вот смотри, мам. — Сын подошел к двери и отодвинул ее еще дальше. — Я никогда не видел столько обуви, — хмуро выдал Лешка, — но это же женские туфли.
Леша взял с нижней полки розовую лодочку, которая даже пылью не покрылась, и начал ее вертеть в руках. Я же подавилась собственным вздохом и, обойдя сына, дошла до одежды. Она тоже была на месте, только упакованная в полиэтилен.
— Да он с ума сошел.
— Мам?
— Алеш, это мои вещи и туфли. Кстати, поставь на место, они очень дорого стоили.
— Папа сохранил твои вещи?
На этот раз болезненное для меня слово «отец» сменилось на разрывающее душу «папа», и я быстро опустилась на диванчик и прикусила щеку изнутри, часто заморгав. Лишь бы не расплакаться при Леше. Как же у него все легко! Уму непостижимо.
— Пойдем отсюда. Я, конечно, знала, что ты обшаришь каждый уголок, но заглядывать в шкафы — это уже слишком.
Сын пожал плечами. Как ни в чем не бывало вернул розовую лодочку на место и задвинул двери, я же быстро поднялась и, стараясь не смотреть на собственное никчемное отражение, быстро покинула гардеробную. Но все же вернулась в нее меньше чем через минуту. Со своим чемоданом.
— Все, на большее я пока не способна, — глухо простонала я, приподняла чемодан и опустила его на диванчик.
Разберу позже.
Время до обеда я провела в ужасном напряжении, чувствуя каждую минуту на себе безумную тяжесть вины, потому что я отменяла записи. Особенно некрасиво получилось перед двумя невестами. Если бы меня кинул мастер по макияжу за три или за пять дней до свадьбы, я ударилась бы в панику. Девочки вроде удержались — наверное, потому, что я предложила заплатить им неустойку и подобрала альтернативу, написав перед этим двум своим коллегам, чьи работы нравились мне самой.
— Кошмар какой-то, — устало протянула я, написав сообщение последней клиентке, у меня даже пальцы начали подрагивать от того, как устали от тыканья в экран телефона. Два месяца записи вперед. Раз — и нет. А потому что кое-кто в очередной раз решил проехаться по моей жизни катком.
— Мам, а что у нас на обед? — На пороге гостиной появился сын. Он все это время изучал квартиру и выглядел сейчас слишком довольным.
— Понравилось? — спросила я его, проигнорировав вопрос сына.
— Места много.
— Хорошо, — я устало покачала головой и поднялась с дивана, — пойдем. Я там видела контейнеры с мясом, пахло вкусно. Так что должно быть свежее.
Лешка рассмеялся, подначил меня, что мне не мешало бы обзавестись кухаркой, а я, кажется, расслабилась. Именно в этот момент на экране всплыло сообщение от неподписанного номера. Только вот цифры я, конечно же, знала наизусть: Руслан.
«В течение часа приедет дизайнер Виктория, обсудите с ней детскую. Сообщи внизу, чтобы ее пропустили».
Я начала печатать ответ, но тут пришло еще одно сообщение:
«Аврора очень ее хвалила».
Я тут же стерла предложение, которое начала печатать, и заблокировала телефон. Настроение опять пошло ко дну. А все потому, что я не хотела думать об Авроре. Как страус, зарывала голову в песок, потому что было слишком больно осознавать собственное предательство. Ведь она меня так и не подвела, а я была очень виновата перед ней, возможно, даже сильнее, чем перед Русланом и Алешей.
Виктория приехала через пятнадцать минут после сообщения Руслана, я за это время даже не успела сообщить вниз, чтобы ее пропустили.
— Простите, — с извиняющейся улыбкой встретила я высокую рыжую девушку.
Интересно, все рыжие настолько высокие? Только если Аврора похудела в результате сильнейшего стресса и потом постоянно следила за весом, то по Виктории было видно, что она такая от природы. Очень тонкокостная, несмотря на свой рост. Пока она не разулась, я еле-еле доставала ей до плеч.
— Ничего страшного, — быстро проговорила она, заходя в квартиру, — я просто была рядом на завершенном объекте, фотографировала результаты.
Виктория перекинула длинные рыжие волосы через плечо и выжидающе на меня посмотрела.
— Ой, простите, — ахнула я, удивляясь собственной невежливости. — Нам нужна детская для мальчика шести лет. Через месяц ему будет семь.
— Это как раз ваш муж мне уже объяснил. Но было бы хорошо поговорить с самим ребенком, если же вы, конечно, в первую очередь планируете руководствоваться его вкусами, а не своими, — Виктория говорила настолько быстро, что я с трудом успевала понимать ее слова, специально даже опустила взгляд на ее рот, надеясь, что так получится лучше, но засмотрелась на быстро движущиеся губы и совершенно потеряла нить разговора. — Ох, простите меня! — вскрикнула женщина, а теперь я поняла, что она была старше, чем казалась на первый взгляд, на ухоженном лице отчетливо проступали мимические морщинки. — Я и в спокойном состоянии слишком быстро разговариваю. А сейчас еще и тороплюсь немного. — Она прижала ладони к груди. — Молоко вот-вот прибудет, я потому и переживаю. Но согласилась встретиться сейчас, иначе вообще неизвестно когда смогу.
— У вас грудничок? — улыбнулась я и зашагала к лестнице. — Алеша пока кушает. Давайте поднимемся, посмотрим комнату без него.
— Отлично. — Виктория широко улыбнулась и отправилась следом за мной. Поднимаясь, она приложила ладонь к груди и кивнула сама себе. — Я бы не назвала их грудничками, — счастливо улыбнулась она, — в апреле им исполнился год.
— У вас двойняшки?
— Ага, — довольно кивнула женщина и добавила с нескрываемой гордостью в голосе: — Пацаны.
К этому моменту мы дошли до бывшей спальни, а позже кабинета Руслана, я распахнула дверь и пропустила Викторию вперед. И это был не жест вежливости, это была очередная нерешительность и страх. Именно здесь я когда-то оставила свой кулон, символизирующий все наши отношения. Всю мою любовь к мужу.
Страшно было зайти и увидеть, что ничего не изменилось, а кулон так же, как и одежда, лежит там, где я его оставила. Но нет. Не было ни кулона, ни мебели. Комната была полностью пустая. Лишь белые стены и бетонные полы.
— Что ж, довольно большая комната, удобной планировки, и здесь уже все подготовлено. Прекрасно. — Глаза Виктории загорелись огнем и стали такого же цвета, как и ее волосы, а сама она довольно хлопнула в ладони, оглядываясь.
